Дракон в свете луны

Делая всего лишь первый шаг по намеченному маршруту, Йонг отчётливо осознавала: она понятия не имеет, как искать чёрную дыру, в какую сторону ей идти, если на тропе появится развилка, и приведёт ли эта тропа к нужному месту. Допустим, она неплохо ориентировалась на местности – в Пусане, где на каждом углу стояли указатели, направленные во все возможные стороны, где спросить дорогу можно было у любой старушки, а на безлюдных переулках выручал навигатор в телефоне и звонок другу. Здесь же не было ни привычных указателей, ни смартфона – тот остался в сумочке, которую Йонг обронила перед тем, как упасть следом за сонбэ в чёртову пропасть.

Ко всему прочему, хотелось есть и пить. И снова тихонечко плакать, чтобы не услышали никакие драконьи воины.

Ничего, подумала Йонг, она справится. Она уже улизнула от вездесущего Мун Нагиля и его Когтей, уже шла, стаптывая ногу в одном посоне, и уже решала сама за себя. Что было, в общем-то, неплохим началом.

Поскорее бы только её смелое приключение закончилось.

Когда солнце перекрасило небо в бледно-оранжевый, стало ясно, что Йонг заблудилась. Она шла по тропе, останавливаясь, чтобы перевести дух, и ощущала, как воздух становится плотнее и жарче, будто не поднималась выше по склону горы, а спускалась в долину. Йонг невольно вспомнила дракона и его опаляющее дыхание. Не мог же он быть где-то поблизости? Какой дурой надо будет оказаться, чтобы сбежать из лагеря, полного людей, и попасть в лапы дракона!

Йонг считала минуты, сверялась с солнцем, все ниже опускающимся к горизонту, и понимала, что потратила куда больше пары часов, чем Нагиль, на поиск чёрной дыры. Что ей остаётся делать? Найти укрытие и заночевать прямо в горах, получив обморожение, простуду, чосонскую лихорадку в довесок к пробирающему до нутра голоду? Нет-нет-нет, она решила, что найдёт чёртовы врата в родной мир за день, и она это сделает. В конце концов, собственное упрямство порой выручало её в безвыходных ситуациях в институте, спасёт и здесь.

Но как же хотелось есть!

Пейзаж перед Йонг не менялся – сосны, сосны и липы, перемежавшиеся кустарниками, и ведущая все выше тропа, то уходящая вбок, то снова выравнивающаяся, словно тот, кто вытаптывал её долгие годы, сомневался в верности выбранного направления через каждый шаг. Ногу без сандалии стёрло в кровь, и Йонг ступала по земле, не замечая, что оставляет следы. Она никогда не была хорошей спортсменкой, а скалолазание видела только по телевизору. Единственное, что внезапно спасало её сейчас, это плотная ткань ханбока – чогори и паджи, на которые она прежде мысленно ругалась, теперь не пропускали ни облепляющий тело к вечеру холод, ни пот, и она мёрзла не так сильно, как могла бы в своей прежней одежде. Оставалось рассчитывать на везение и молиться святым духам и всем богам, каких можно припомнить, чтобы они указали одной глупой беглянке верное направление.

У толстого дерева Йонг остановилась и села прямо на землю, упираясь лопатками в его могучие корни. Опёрлась затылком о ствол, прикрыла глаза. Болело всё тело, каждая его косточка. «Пять минут на отдых», – сказала себе Йонг и провалилась в тревожный сон.

Из полудрёмы её вырвал свист и топот нескольких пар ног, какой предвещал вечером ранее появление толпы японцев. Йонг вскочила, скользя по земле ногами, схватилась за кинжал. Голова кружилась, тело сковало холодом; было сумрачно, гору окутал туман, и солнце совсем село. С какой стороны идёт звук? Куда ей бежать? Еле оправившись ото сна, Йонг с трудом держалась прямо, и выше в гору её потянул инстинкт самосохранения, а не разумные мысли. Кто бы ни шумел в лесу, сталкиваться с ним Йонг не хотела, пусть эта встреча и сулила возможное спасение – или хотя бы тепло.

Она свернула с тропы и теперь карабкалась выше, цепляясь свободной рукой за корни деревьев и торчащие то тут, то там из земли шапки колючей травы. Кинжал не выпускала, хотя успела поранить лезвием ладонь и оставить на тыльной стороне неглубокий раздражающий порез. На тропе, которую Йонг покинула, раздались шаги, и чей-то голос произнёс:

– Дальше ничего нет, капитан.

– Скорее всего, она держится тропы, ищите дальше.

Йонг узнала Нагиля: он чеканил каждое слово таким тоном, будто перемалывал звуки у себя во рту, превращая их в стальную крошку.

Как её выследили? Йонг подумала об опыте воинов, о прозорливости их капитана, а потом остановилась на мысли о драконе: наверняка это чудовище, где бы ни пряталось, помогает людям, раз они с такой гордостью говорят о мистической силе, оберегающей их войско. Пожалуйста, пусть он не следит за ней сейчас, пусть позволит уйти подальше!

Йонг добралась до небольшого нагорья, где, помимо пучков травы, мелькали на склоне между камнями сухие кустарники с красными ягодами и редкие белые цветы, похожие на россыпь звёздочек под ногами. Она опёрлась спиной о ствол дерева, прижала руки к груди: сердце билось как сумасшедшее, выстукивая испуганный ритм, будто попавший в силки кролик рвался на свободу. Лишь бы её не заметили. Обратно к вражескому капитану с неясными целями она не вернётся.