Дракон выбирает с прицепом (СИ)

- Ну, как бы, не хочу вас заранее обнадеживать, но это - хороший знак. Однако, он еще не гарантирует оборот, - заметил преподаватель. – Господин ректор просил меня лично проследить и помочь вам с оборотами. Если таковые возможны. Вы сами понимаете, насколько это важно для мира драконов и мира магии в целом. Есть очень много противоречивых сведений про золотых дракониц. Я пользуюсь лишь проверенной информацией. И опираюсь на факты, которые были задокументированы.

Атос помолчал. Я посмотрела на напряженных родителей Энны.

- Сразу скажу, что если девочка вдруг не обернется – это не повод считать ее плохой, - строго произнес Атос. - В Академии есть несколько преподавателей - женщин, которые являются необоротными драконицами, но при этом очень сильно преуспели в магии. Даже у необоротной драконицы магический потенциал выше, чем у дракона. И шансы родить драконицу намного больше.

- Мы это понимаем! – закивали Честимиры. Я тоже кивнула. Вне зависимости от того, оборачивается Злата или нет, я не стану ее любить меньше.

- Это очень хорошо, что вы понимаете, - улыбнулся преподаватель. – Последняя правящая золотая драконица обернулась в возрасте пятнадцати лет. Внезапно. Даже для самой себя. Хотя, оборот обычно происходит в шесть – семь лет. Таких детей называют позднеоборотными. Есть раннеоборотные дети. Их оборот происходит раньше шести лет.

Я почему-то подумала про Вивернеля. Он ведь уже оборачивается! Я сама видела!

- Такие обычно рождаются у необоротных дракониц, - закончил мысль Атос.

Значит, жена Альвера была необоронной драконицей. И, если память мне не изменяет, предпоследней виверной.

- Если будут вопросы – вы всегда можете задать их мне сразу после урока. Я только рад на них ответить! Можете купить на Фейберрис дневник первого оборота! - заметил учитель. – Мне кажется, это очень мило. Смотришь, чего только не придумают! Раньше бродячие торговцы, а тут Фейберрис! Помню, как мой отец заказал статую мою в полный драконий рост. И каменщики ее делали два года. Четыре художника рисовали меня в этот момент. До сих пор где-то детские портреты эпохи возрождения валяются.

Ого! А Альверу, интересно, сколько лет? Сомневаюсь, что его рисовали палочкой на стене пещеры. Это, скорее, ректора!

- А во времена нашего ректора и того не было! Когда он был маленький, мама ему мамонта подарила! Он вам не рассказывал? Занимательная история! – улыбнулся Атос. Я невольно улыбнулась в ответ. - До встречи! Если пока нет вопросов, то до свидания!

Вопросов пока не было. Я с улыбкой погасила зеркало, видя, как Злата стоит над душой и растирает глаза.

- Мама, я спать хочу… - прошептала Злата, а я удивленно посмотрела на часы. Время ранее! Точнее, для всех позднее, но у нас, волшебников, оно ранее.

- Ну что ты… - прошептала я, усаживая сонную дочку на колено и гладя ее по золотистым волосам. – Устала… Перенервничала… Кушать не будешь? Я там оладушки разогрела… Сейчас джем достану…

- Не хочу, мам! – зевнула Злата, ерзая у меня на коленях.

- Точно? – улыбнулась я. На всякий случай , проверяя губами лобик. Мало ли!

- Да! – зевнула Злата, растирая кулачками глазки.

Глава 46. Дракон

- Я рад, Альвер, что ты пришел! Они тоже были бы рады! Для моего сына – это важный день!

Белуар встал с кресла, протягивая мне руку в знак приветствия. В уютной гостиной горел камин. На столе стояли два портрета. Такими их запомнил мир. Брикс и Бьянка. Родители Мориса. В гулких коридорах фамильного замка раздавались крики: «Не хочу учить алфавит!» Напротив портрета Брикса стоял красивый торт, и лежало кольцо.

- Сегодня у него день первого оборота! Я помню, как мы собирались в Академию, уже все купили, а тут … мама, папа! Смотрите! Гостиная горит, мама плачет от счастья! Слуги тушат гобелены и шторы. А он такой счастливый! Обернулся! - вздохнул Белуар.

По его морщинистому лицу потекли слезы.

- Спокойно, Белуар. Спокойно! – прошептал он, садясь в кресло и беря кружку с чаем. – А как тут спокойно, когда сын и невестка погибли. Мы обычно не достаем портреты.

Я кивнул, присаживаясь в кресло.

Маленький Морис вбежал в комнату, увидел портреты и подбежал к ним и стал рассматривать. Он замер, внимательно глядя на родителей.

- Мама… - прошептал Морис, дотронувшись до портрета рукой. Он вздохнул, а мне было видно, что губы у Мориса дрожат. – Мама… Папа…

Несколько шагов, шмыгнувший нос. Морис стал задыхаться, цепляясь за шею деда.

- Деда! Я к маме хочу! – заревел Морис, а я поджал губы. У меня Вивернель так же ведет себя, когда уверен, что я его не вижу. – И к папе хочу! Деда!

В дверь быстрым шагом вошла миссис Рэйндис. Увидев Мориса на руках у деда, она сама чуть не расплакалась.

- Ирла, я прошу тебя! Мне предстоит серьезный разговор! – мягко произнес Белуар. Миссис Рэйндис взяла на руки безутешного мальчика, который тянулся к портретам. Он зацепил портрет матери и уронил его на стол

- Тише, Морис, Тише, - приговаривала бабушка. - Не надо плакать… Мама и папа стали звездочками. Они улетели высоко-высоко! Они смотрят, как ты плачешь и расстраиваются!