Дракон Золотого Руна

Антуан, великий бастард Бургундии, с которым я успел перекинуться словечком во время ужина, пообещал тактично и тайно выяснить причины, побудившие ломбардца на подобное, и посоветовал ни в коем случае не доводить до герцога сложившуюся ситуацию. Граф, несмотря на показное недовольство государя, все же в определенном фаворе. Он командует наемными ломбардцами, которых в случае опалы и какого-либо другого ущерба своей персоне может просто увести. А солдаты для Карла сейчас – всё. Так что жаловаться без козырей в кармане определенно бесполезно.

Ну а после исполнения поручения – в отпуск. Благо по пути. Если, конечно, опять что-то не случится.

А вот про обещание посвятить Логана в рыцари Карл ожидаемо забыл. Или действительно собирается приурочить обряд к какому-нибудь знаменательному событию. Но ничего, настроение Туку я поднял, пообещав в случае полной забывчивости герцога ввести его в сан собственноручно. Имею на то право. Если тоже не забуду. Ха. Я же говорю – рано Логану. Он мне в качестве эскудеро больше пригоден.

Глава 9

– Вам, барон ван Гуттен, мы поручаем немедля отбыть в Гент, где и приступить к формированию роты по указанным нами штатам… – Карл положил на стол запечатанный свиток. – Сим дано указание должностным лицам Отеля всячески вам в том способствовать. А также с сего дня рота будет именоваться ротой имени Святого Иеремии. Отдельное подразделение стрелков и спитцеров тела также остается под вашим командованием.

В зале пронесся легкий гул. Дворяне, присутствующие на Большом совете, вскочили и разразились одобрительными выкриками, а некоторые даже стали рукоплескать. Тьфу, лизоблюды…

Я встал, поклонился герцогу и коротко сказал:

– Сир, я оправдаю ваше доверие.

Право дело, большего сказать не могу. А если и смогу, то за подобные слова можно и в опалу с лишением чести отправиться. Какого хрена, мать вашу, ваша светлость? Куда, на хрен, мне отправляться? Вчера, в приватной беседе, речь шла совсем не о том. В Гент с моей ротой должен был отправиться Тук, где и заняться наймом, а затем обучением всяких нетитулованных и титулованных дворянчиков, не желающих прозябать в своих чахлых вотчинах и способных к военной карьере. А попутно людишек и вовсе не дворянского чину, под их начало. Что за нахрен? Совсем Карлуша памяти лишился?

Карл важно мне кивнул и торжественно сказал:

– Мы знаем о том, барон ван Гуттен. Предписываем отправиться немедленно…

Вдруг откуда-то снизу раздался скрипучий пронзительный голос:

– Это ты правильно сказал, дружок. Поторопи его, поторопи… а то он медленный очень – опять же, с поля боя последним сбежал. Хотя да… за твоими вояками разве успеешь?

– Заткнитесь, монсеньор: не видите, мы государственными делами занимаемся? – Карл легкой улыбкой встретил появившегося из-под громадного стола с расстеленной на нем картой щуплого, остроносого и лопоухого человечка в бело-синей помятой ливрее.

– Да ладно тебе, дружок… – Человечек изобразил шутовской поклон и повалил сразу две древних китайских вазы. – Одобряю, дружок, одобряю. А то какой баннерет без баннеры? Так, одно название… Хотя у тебя все такие. Я про пустое место. Но какого дьявола ты его отправляешь в Гент?

– А куда мне его отправлять, Монсеньор? – изобразил внимание Карл.

– Куда? – Человечек выудил шутовской колпак с золотыми колокольчиками и, отряхнув его от соломы, напялил набекрень на голову. – Мог бы и догадаться. Назад, к твоим друзьям-швисам. Там на поле столько осталось лежать, что он не на одну баннеру наберет. А с козопасами барон договорится. В крайнем случае опять по башке получит али по чему еще, так то и не страшно…

Забавная картинка. Стороннему наблюдателю может показаться, что этого тщедушного человечка сейчас посадят на кол, попутно заживо изжарив и четвертовав. Но нет. Пред вами, собственной персоной, любимый шут герцога: Ле Гранье по прозвищу Монсеньор. Ему и не такое с рук сходит. Хотя и поговаривают, что Карл его нешуточно поколачивает. Но я не верю. От бессилия наговаривают. Ле Гранье – великого ума человечек. Ума неимоверно ехидного и насмешливого. Порой с ним сам себя дураком чувствуешь, при всей очевидности обратного. Придворные от его гадких шуточек волком воют, а сделать ничего не могут. Обижаться на шута есть великий моветон. Чем эта скотина и пользуется. И меня, сволочь, не обходит…

Герцог слегка нахмурился:

– Знаешь что, Монсеньор? Мне пришла в голову одна великолепная мысль. Барон, я разрешаю вам его вздуть. Право дело, у меня рука не поднимается. Будьте добры, исполните за меня эту процедуру.

– С великим удовольствием, сир. Я сейчас прикажу стрелкам утащить его ко мне в шатер. Или проследуете сами, Монсеньор? – Я изобразил приглашающий жест перед шутом.

– Ладно, ладно… – Шут гордо потряс кулачком. – Кто кого еще вздует…

А потом неожиданно юркнул под стол, проскочил под ним и сбежал из зала.

– Вот же каналья! – Герцог весело рассмеялся. – Ну и пусть его. Так о чем я? Ну да… барон, вы можете отправляться. Я уже дал казначею соответствующие указания. И помните, мы надеемся на вас.

Да иду уже, иду…