Драконье лето

Проходя мимо Анри, Марек посмотрел на него каким-то очень понимающим взглядом. Анри де Верг коротко кивнул и отвернулся.

— Он ведь может умереть, правда? — спросила я негромко.

— Запросто.

— Ты так легко это говоришь…

— Я не уверен, что Квентин не свернет мне шею, к примеру. Или себе — и тогда разобьемся мы трое. Мы очень хрупки, Лин. Тебе повезло, что ты не видела насколько.

С яблонь осыпались листья. Один упал мне на плечо, другой застрял у Марека на вязаном рукаве.

— Я в детстве любил гулять по саду, — сказал он, коснувшись рукой ствола. — Особенно осенью. Драконьим летом всегда тихо, в ветвях золото, под ногами шуршат листья, падают на плечи, обволакивают, гладят… Я раньше верил, что, если долго стоишь среди яблонь, сам превращаешься в дерево.

— Скорее, в гору листьев, — невольно улыбнулась я. — А вот и Квентин… ой!

На примятой сухой траве возлежал чужой и неуместный здесь дракон с тусклой чешуей. Темно-алая, с бордовым отливом, она приковывала взгляд, и я вдруг вспомнила о пятне крови на пустой кухне… и заметила, что Марек чуть подволакивает правую ногу.

— Садитесь, — произнес низкий голос, идущий, казалось, из ниоткуда. Разом нахлынули воспоминания: ночная библиотека, молнии в потемневших глазах, шуршащая бумага под рубашкой… растрепанные волосы и теплое дыхание.

Марек болезненно поморщился, обходя Квентина, но набросил связку — ремешки, петли, подобие седла — быстро и ловко. Я села, коснулась ладонью гребня… и вцепилась в него что есть силы: мы взлетели.

Вниз ушли яблони, качнулись и исчезли холмы; перевернулись перед глазами поля. В грудь бил упругий воздух, руки Марека, бесстрастные, как кожаные ремни, лежали на талии. Небо, синее и серое, вдруг оказалось рядом, а еще через минуту слилось с землей, и я поняла, что впервые вижу море. Мы снижались.

— Как быстро! — крикнула я. — Где мы?

— Квентин уже знал, куда лететь, — отозвался Марек. — Анри мог бы и не говорить ему. Сорлинн, конечно! Он должен был догадаться!

Сорлинн…

Впереди показался голубой залив. Квентин, должно быть, увидел его сегодня утром — или он был здесь раньше? В столице драконов — кажется, он видел ее во сне…

Мраморный островок приближался. Я уже различала статуи, точь-в-точь такие же, как их огненные двойники; видела гладкую, словно отполированную миллионами рук плиту… могла разглядеть отдельные ракушки…

Земля последний раз качнулась под ногами. Мы прибыли.

— Отвернись, — шепнул Марек, помогая мне слезть. — Это болезненно.

— Всегда?

— Часто.

— Не то чтобы очень, — Квентин запахивал на груди мантию. — Но спина болит до сих пор. Марек, вы не пробовали есть поменьше?

— Ты шутишь, потому что тебе страшно? — спокойно спросил Марек.

— Я не хочу, чтобы Вельер погиб, — Квентин присел на камень, тяжело дыша. — А часть меня хочет, чтобы все закончилось. И нашептывает, что гибель Вельеpa от рук Анри — лучший выход. Хороший выбор, правда? Вельер — или война.

— Война будет все равно. Безвременье все равно долго бы не продлилось. Ты ведь заметил, что историю делают одиночки? Вельер, я, ты. Достаточно одного человека, чтобы все вспыхнуло.

— Вулкан, который извергается каждые двадцать лет? — Квентин покосился на него. — Хорошо же вы представляете себе наш мир.

— У тебя есть блестящая возможность все изменить, — Марек указал на плиту между статуями. — Драконлор.

А мэтр, наверное, сейчас на Серых холмах и ни о чем не подозревает…

Квентин встал.

— Ты впервые на море, Лин?

Я кивнула.

— Тогда постоим тут немного. Просто постоим…

Я прислонилась к нему и обхватила обеими руками. Марек стоял рядом, и плащ его колыхался, как крыло. В ушах шумело море.

— Наверное, пора, — наконец прошептала я.

— Да… — Квентин очнулся, тряхнул головой. — Корлин был из рода Кор. Значит, тайник с книгой примет мою кровь. Марек, вы поможете?

— Уж чем-чем… — Марек невесело усмехнулся. — Подать руку, подставить ногу — всегда пожалуйста.

Он достал из кармана тонкое лезвие и протянул Квентину. Тот опустился на колени и вытянул руку над плитой. Его губы беззвучно шептали, но я не слышала ни слова.

— Давайте, Квентин, — мягко сказал Марек. — Нам некого ждать.

Квентин поднял голову и посмотрел на меня.

— Ты знаешь, где мы? — тихо-тихо спросил он.

— Сорлинн… четыре изваяния…

— Это врата времени, Линка. Все, что осталось от бывшей столицы. Знаешь, прошлое не меняется. А те, кто возводил врата, хотели его изменить. Жить, ошибаться — и возвращаться в точку, когда врата были построены. В огненный век. И снова делать ошибки, уже другие, потому что все дозволено…

— Правда?

— Нет, — Квентин покачал головой, закашлялся. — Они всего лишь хотели предотвратить первое убийство. Но пришли бы к тому, о чем я сказал. Хорошо, что прошлое не меняется. Мир мудрее нас… скорее всего.

— И поэтому врата — наказание?

— Да нет, наверное. Какая разница, в каком веке жить — по большому-то счету? Но ты права. Разлука с близкими… С друзьями. Страшнее, должно быть, только увечье или смерть.

— Или промедление, которое смерти подобно, — заметил Марек.

Квентин отмахнулся.