Драконье лето

Голос у бабы Тони оказался чистым и четким, и хотя подбородок ее слегка подрагивал – очень твердым. Подчеркнуто твердым. Варя смутилась, и это смущение окончательно вытеснило страх.

– Я ведь вас не поблагодарила, – краснея, пробормотала она. – Я болела. А еще я отчества вашего не знаю.

– Семеновны мы, – кивнула старушка, глядя на Варю выжидательно.

– Спасибо, Антонина Семеновна!

Варя еле сдержалась, чтобы не поклониться или не сделать книксен. Показалось, что старушка шутки не поймет.

– Да господь с тобой, золотко! – Морщинистые руки запорхали в воздухе, сверкая желтоватыми ногтями. – Только Антонина – это сестра моя. А я Галина. Можно баба Галя.

Она зазвенела приятным мелодичным смехом. В раскрытый от удивления Варин рот смогла бы залететь целая воронья стая. Теперь стали понятны различия и похожести и почему появляются обе по разные стороны окна.

– Антонина-то уже лет шестьдесят во Дворе живет. Ну чего глаза выпучила? Думала, что никто больше про твой Двор не знает?

Галина Семеновна поправила очки и усмехнулась. Стало видно, что зубы у нее не вставные. Крепкие, ровные, широкие, как у молодой девушки. Пугающие зубы, решила Варя.

– А что, много людей знают? – робко спросила она.

– Эх, молодежь, молодежь! Чуть за краешек заглянули, а уже думают, что самые первые, что ни с кем больше такого не было! – притворно заворчала Галина Семеновна. – Да, почитай, у всего дома там или родственники, или предки. А кто и сам оттуда вышел.

– У нас там нет родственников. И предки наши не оттуда. Мы из Медвежьегорска.

Галина Семеновна хмыкнула:

– Это ты думаешь, что нету, что не оттуда. Двор лучше знает. Тянет он тебя. Ну скажи? Как магнит тянет, да?

В ее словах был резон. Варя подумала, что по-хорошему должна была забыть про Двор после встречи с бабой Тоней. Но нет, продолжала ходить вопреки всему.

По-новому, уважительно взглянув на Галину Семеновну, Варя медленно кивнула.

– А я о чем?! – прищурилась та, и лицо ее потонуло в морщинах. – Тонька, сестрица моя, не совладала, на ту сторону перебралась. Да, по правде говоря, и не желала она бороться. А я вот здесь кукую. Много лет уже Двора не видела, а слышу – зовет…

– Вы что же, – насторожилась Варя, – такая же, как ваша сестра?

– Такая… – Галина Семеновна неодобрительно помотала головой. – Жила б во Дворе, была б такая. А поскольку тут живу, потому и сякая.

Варя поджала губы, обдумывая услышанное. По всему выходило, что эта милая старушка, попади она во Двор, тоже начнет рыскать черным зверем, ломать шеи маленьким собачкам, а может, и кому покрупнее. Только что ей дает новое знание, Варя сообразить не успела.

– Ты, золотко, голову-то не забивай. У каждой твари свои беды и свои радости. Каждого жильца что-то во Дворе держит. Меня вот Антонина, сестрица моя безалаберная. Так бы давно съехала отсюда, никакой зов бы не остановил.

– А меня? – Варя подалась вперед. – Меня что держит?

Галина Семеновна задумалась, пожевывая бледные губы. Подбородок ее подрагивал чуть сильнее обычного, а глаза затянуло белесой дымкой.

– Что-то в тебе есть, – сказала она, осторожно коснувшись Вариной груди. – Вот тут. По эту сторону – это недуг, который тебе жить мешает, а вот по ту…

От ее легкой руки в легких зародилось приятное электрическое покалывание.

– Что по ту?

– Не знаю, – Галина Семеновна покачала головой. – Какая-то сила, которой там самое место. Но это глубокое, никому, кроме тебя самой, неведомое. А если по-простому, по-бытовому, стало быть, то тебя мать держит. А ее – кредит в банке. А вас обеих Андрюшка Ярвинен держит.

– Кто?!

– Так Андрюшка, черная душонка! Он квартиру вам продал.

Варе показалось, что под ней треснул асфальт. Реальность Двора обретала четкость, настраивала фокус. Ярвинен, фамилия точь-в-точь как у Яны с Олей! И попробуй тут скажи про совпадение. И подозрительно дешевая квартира, и постоянные злые шутки сестричек. Все один к одному!

– Что побледнела? Никак поняла чего? – Галина Семеновна пытливо заглянула Варе в лицо. – Он это, он! Год квартиру продавал, да сам же клиентов отваживал. То цену загнет, то нарочно испортит чего. Все ему покупатели не нравились. А как вы с мамой твоей объявились, так сразу в цене упал. Он же вам ее продал чуть не за день, а сам все еще здесь пасется! Задумал что-то… этакий!

Галина Семеновна выругалась так крепко, что у Вари запылали уши. Но та, словно не замечая, продолжала ругаться как портовый грузчик, распаляясь все больше и больше. Закончила баба Галя резко, словно вспомнила, что не на рынке препирается, а разговаривает со школьницей.

– В общем, не суйся ты во Двор больше. Сестра моя беспутная с пацаненком этим один раз тебя выручили, так ведь они не могут за тобой круглые сутки ходить. Не лезь туда, Христа ради. Что бы этот недопесок ни удумал – все бедой пахнет. Побереги себя. Раз не можете вы с матерью отсюда съехать, то хоть на рожон не лезьте.

Она постояла еще с минуту, будто желая удостовериться, что Варя поняла ее правильно, после чего, не прощаясь, развернулась и поковыляла в сторону Набережной. Варя проводила ее задумчивым взглядом.