Драконий коготь

— Паршивец приставал к Унке, — быстро сказала Ленда. — Однажды увидел, как она танцует, потом уже покоя ей не давал. Сюда ему приходить было запрещено после того, как у него прыщи гуще высыпали, но ведь он же будущий наследник всего имущества, и, вероятно, Дюннэ это учитывала. Унеборгу в город по разным делам посылала, и как-то так чудно получалось, что они обязательно встречались. Он записки посылал. Она читать не умела, ну, так другие ей читали, поэтому я знаю, что писал этот сопляк. Без подробностей… Он все настойчивей требовал, чтобы она с ним в постель шла. Она не хотела, тогда он начал ее перед отцом оговаривать, и девушку постоянно наказывали. И не было против этого противоядия, потому что Сусвок давно пообещал, что если ему которая-нибудь сына совратит, то день своего рождения проклянет. Но она не потому венок берегла. У нее в деревне был парень, которого она любила и с ним хотела… Знаешь, что за типы эти парни. Ее любимый рассчитывал на солидное приданое, которое она себе должна была у нас вытанцевать, и в то же время клялся, что в жены возьмет только невинную, нетронутую. Так что у нее и выбора-то не было. Впрочем, если б и был… Она не из таких. Танец, говорила, это одно, а щупать себя никому не позволю. Серебра на приданое хотела скопить и замуж пойти за этого своего…

— И хлопот себе недоступностью наделала, — буркнул Дебрен, снова переставляя канделябр. — А попутно и нам. Мы, я бы сказал, в тупике. Ты думаешь, маме Дюннэ надобно…

— Не выпытывай, мэтр. Ты — мужчина и вдобавок чародей. А я так думаю, что Унеборгу себе для забав ни одна женщина не купит, только мужик. Для… тьфу, утехи. Или чародейских эскре… Ну, этих, опытов.

— Не смотри на меня так.

— Молчу.

— Вполне вероятно, что именно чародей ее заказал. Либо чародейка. Цели могут быть различные. У чародея. Или чародейки. Возможно, я удивлю тебя, Ленда, но женщины неплохо забавляются в собственном обществе, не только когда кур ощипывают или, похрустывая печеньем и прихлебывая ликер, обмениваются сплетнями.

— Ты пялься не на меня, а на нее. Она красивее, да и голая. А я не деревенская гусыня, свое дело знаю. Ты не удивил меня, мэтр, самое большее — могу сказать, что ты многого не понимаешь. Женщина может залезть под перину с другой. Такое не часто, но случается. Однако не с трупом. Это уж больше по вашей части. Не обижайся, Дебрен, я говорю о мужиках вообще, а не о тебе лично.

— Благодарствую. Ну так как насчет преграды на пути к познанию истины? Думаешь, я могу…

— Нет. — Некоторое время стояла тишина. — А, плевать на Дюннэ и ее планы. Я не о ней. Унка вытерпела так много не для того, чтобы теперь ты своими пальцами, правда, деликатными… Не думай, мэтр, что я не заметила. Ты хорошо с ней обходишься, спасибо за это… Нет-нет. Я просто прошу. Приказывать тебе не могу.

— Чего уж там…

— Злишься, да? Ну, не бормочи себе под нос, скажи прямо. Я же не опущу тебе эту трупью ногу на шею, хоть бальзамы чертовски скользкие и легко могла бы отбрехаться…

— Ленда, я работаю. Шепчу заклинания. Тебе лучше б их не слышать, а то случайно в памяти останется, и ты когда-нибудь, не думая, повторишь. После водки, сквозь сон… И несчастье — тут как тут. Небольшая ошибка — и руки откажутся тебе подчиняться. О, кур-р…

— Что? — Девушка вздрогнула, забылась. Магун получил пяткой Унеборги по шее. Но не дрогнул. Кажется, даже ничего не почувствовал. — Прости, мазь виновата. Что случилось?

— Кажется, я уже понял, что за епитимию Сусвок на девушек накладывал.

Ленда вряд ли его слышала, и скорее всего не потому, что их разделяли бедра Унеборги.

— Вот ведь мерзавец! И почему Бог ему дверями церковными не приложил, как ты мне… Действительно, товар на первый взгляд не испорчен, снаружи ничего не видно. Но на радужную атмосферу в ложе ваши клиенты, пожалуй, рассчитывать не могли. А такие методы лечения… Ленда, у вас здесь есть медик? Свой, при борделе?

Она кивнула.

— Так вот: не ходи к нему. Во всяком случае, с женскими недугами. Знаешь, чем этот шарлатан от болей ее лечил? А впрочем, все равно не поймешь… Я тебе просто скажу: ребенка-то эта несчастная уже не родила б. Холера, я бы выпил. У тебя случайно нет при себе фляжечки?

— Пьяницей меня считаешь? — буркнула она.

— Не злись.

— Может, еще помурлыкать тебе малость? Вино, пение, а перед носом… Забавная картинка, а? Приятная у вас работенка, господа чароходцы…

— Не злословь. Ее законсервировали классически, но если ты думаешь, что большое удовольствие суставы себе заклинаниями размягчать и в трупьей заднице копаться…

— В… О Махрусовы мощи. Дебрен! Куда ты, холера, лапы суешь?!

— Захлопни клюв, княжна. Я уже заканчиваю. Надо было кое-что проверить.

— Ты — ненормальный, знаешь? Ни за что в жизни не дам себя уговорить заняться чародейством. Уж лучше в монастырь.

— Не обижайся, княжна, но ты уже старовата. В ведьмы идти. Не в монашенки. Разведи колени пошире, если не возражаешь. Разумеется, не свои…

— Ты уж лучше б помолчал, — проворчала она. — Может, я слишком стара, но если ты еще раз позволишь себе такие двусмысленности…

Она осеклась.