Драконий пир

— Там не воины, а посланцы, — повторил он и уже хотел пустить коня вперёд, навстречу незнакомцам, но начальник отряда, угадав это намерение, ухватил своего неугомонного подопечного за пояс, на котором висел меч.

Если бы Влад сейчас пустил коня в галоп, то просто вылетел бы из седла и оказался на земле в очень глупом виде.

— Влад-бей, ты дал обещание и мне. Обещал, что будешь заботиться о сохранности моей головы, — сказал Челик, уже совсем хмурый. — Значит, твоё слово легковесно?

— Хорошо, мы возвращаемся к войску, — вздохнул Влад и стал поворачивать коня.

— Если всё же решишь поступить как глупец, то знай, что у меня аркан наготове, — предупредил Челик. — Я не дам тебе ехать в такую сторону, где тебя ждёт опасность.

Войко — следивший за ходом беседы молча, как и полагается слуге — тоже повернул коня. Лицо Войки как будто ничего не выражало, но Влад почему-то подумал, что юный серб, почти не умевший драться, уж точно не позволил бы Челику набросить аркан.

* * *

Неизвестные верховые, замеченные возле румынской столицы, действительно оказались посланцами. Главных было четыре — скромно одетые бородачи. Остальные одиннадцать — не бородачи, а усачи — составляли свиту, чтобы посольство выглядело внушительнее.

"Неужели, эти люди не знают, что туркам покажется внушительной лишь та свита, которая больше сотни? — подумал Влад и сам себе возразил. — Нет, наверняка, посланцы всё знают, но боятся попасть в плен, и поэтому ехать никто больше не вызвался". Такое предположение невольно приходило на ум, ведь посольство из Тырговиште озиралось так, будто оказалось посреди волчьей стаи. И всё же приехавшие могли считаться смельчаками.

Вызывало уважение и то обстоятельство, что пятнадцать человек заставили остановиться всё турецкое войско. Конечно, они не прямо заставили, но посланцев требовалось принять, а это не подобает делать на ходу.

Предводитель войска Караджа-бей выслушал их, по-прежнему оставаясь в своих носилках. Теперь эти носилки стояли на земле, а тот, кто в них находился, сидел, как султан на троне, скрестив ноги среди подушек. Владу принесли раскладной стул и поставили на траве немного в стороне справа, чтобы будущий румынский князь тоже слушал.

Посланцы говорили только по-румынски. Караджа-бей не понимал румынскую речь, поэтому рядом с ним кроме многочисленных военачальников, стражи и слуг находился толмач, переводивший на турецкий. Влад турецкую речь понимал, как и румынскую, из-за чего невольно выслушивал всё дважды.

— Кто вас прислал? — спросил Караджа-бей, и четыре главных посланца ответили, что они полномочны говорить от имени всех горожан Тырговиште.

Услышав это, Влад чуть не вскочил. Беседа только началась, а уже стало ясно самое главное. Посланцев отправил не Владислав, а простые "горожане". Значит, Владислава в Тырговиште нет! А где он? Где он мог находиться в то время, когда его столица вот-вот грозила оказаться захваченной!?

Об этом же спросил посланцев и Караджа-бей, на что было отвечено — Владислав сейчас за горами, в венгерских землях, то есть в Трансильвании, а когда же вернётся, никому не ведомо.

"Значит, сбежал! Трусливо сбежал! — промелькнула мысль у Влада. — Ты всё боялся драться с Владиславом, а он сам тебя боится!" Конечно, юнец тут же себе возразил, что этот трус испугался не девятнадцатилетнего противника, а большую турецкую армию, но произошедшее всё равно казалось удивительным. Получалось, что мужества у Владислава куда меньше, чем у самого Влада, ведь трус сбежал уже дважды.

Предыдущее бегство случилось чуть более десяти дней назад, на Косовом поле в сербских землях. Там состоялось сражение между турками и объединённой христианской армией, которую возглавлял Янош Гуньяди, а Владислав находился при Яноше.

Влад и тогда надеялся встретиться с Владиславом лицом к лицу — встать в турецкие ряды, участвовать в битве и, улучив момент, добраться до своего врага, схватиться в смертельном поединке — но не пришлось. Юнец даже обратился к султану Мурату, самолично повелевавшему турецкой армией в той битве:

— Я прошу позволения взять в руки меч и проявить отвагу, — однако в ответ прозвучало короткое и строе "нет".

Турецкому правителю явно докучала эта просьба, и потому Влад не мог попросить снова. Он вынужденно остался в султанском шатре, надеясь, что Владислав доживёт до конца сражения и попадёт в плен, ведь тогда Мурат мог бы оказать неугомонному девятнадцатилетнему юнцу милость и позволить "поиграть с пленником".

А возможно, оказался бы пленён и Янош Гуньяди. Сразиться с ним один на один Влада тоже тянуло. Юнец ясно представлял себе этот поединок и почти не думал то том, что сражение может окончиться не в пользу турок. Их победа казалась предрешённой — само место боя располагало к победе!

* * *

Косово поле в переводе означает "дроздовое поле", но по-сербски название вмещало больше смысла, потому что, говоря "кос", сербы чаще всего подразумевали чёрного дрозда. Когда-то здесь и впрямь можно было увидеть множество небольших чёрных птиц, которые прыгали по земле, неизменно держа хвосты приподнятыми.