Драконий шип. Танцовщица

– Так и ты не говорила, что стала танцовщицей на драконьем шипе и уже который год трясёшь задницей среди посетителей старой шахты.

Один – один. Даже разозлилась на него, что он так ответил. Да у моих родителей тайн на несколько жизней наберется! Не им судить меня, что я попыталась хоть в чём-то сделать нашу жизнь проще.

– Я вообще-то ради нас старалась! Меня достало то, как мы живем! И что плохого в том, что я хотела это изменить?

– Ну, ты и изменила. Мы сейчас же покидаем Монстдар.

Остановилась как вкопанная. До дома оставалось всего ничего, и нас уже окружали хиленькие строения, скорее напоминавшие пустые воздушные домики. Отсюда и пошло название района.

Я жила здесь всю жизнь, он стал мне домом. Странным, нелюбимым, но домом. Здесь провела детство и юность, пряталась от правоохранителей и убегала от местных детей, желавших, чтобы я показала фокусы, раз у меня красные глаза.

– В смысле покидаем, почему?

Отец тоже остановился. Жестко посмотрел на меня и без тени такой родной улыбки произнёс:

– Потому что ты выдала себя. Я думал, ты достаточно благоразумна, чтобы понимать – мы не просто так прятались всю жизнь. А ты привлекла к себе внимание, и теперь они тебя в покое не оставят. Разве Вано не должен был запретить приближаться к тебе тому мужчине?

Осеклась. Вообще-то этим наш разговор и окончился. Я выторговала право на свободу. Свободу от Венуса и таких, как Хохото. Он извинился, что не смог защитить, хотя прекрасно понимал, что бывший председатель правящих Оксидара псих больной.

Просто мужчина недоглядел, во что я мало верила, впрочем. Оба мы понимали, что раз это произошло, значит, Вано допустил это. В угоду Венусу или по какой другой причине… Этого мы не узнаем.

А вот нарушить данное мне обещание… Хозяин ресторана упал в моих глазах, и внутри стало мерзко и противно. Он закрыл глаза на то, что Вен делал. Почему? Куда они хотели меня отвезти?

– Он хотел куда-то забрать меня.

Отец кивнул, развернулся и пошёл в обратную сторону. Он услышал все, что хотел. Как я поняла. С болью в сердце и обидой, которая просачивалась сквозь блаженство, испытанное ранее.

Оказывается, я лишь только считала себя такой из себя циничной и самостоятельной. Готовой к любой ситуации и всесильной. Но на деле вышло, что доверилась не тем людям, подпустив их слишком близко.

Мы подошли к дому, и в последний момент я выставила вперёд руку, тронув отца за плечо. Совершенно искренне прошептала:

– Прости…

Мне действительно было искренне жаль, и его решение стало болезненным ударом. Папины желтые глаза блеснули, но затем привычно смягчились.

– Прощаю. Но предупреждаю, что понимания со стороны матери не жди. Вряд ли она отреагирует спокойно и без истерики. Что бы она ни сказала, знай: она любит тебя.

Он отвернулся, а по коже прошёл холодок. Отец говорил так очень редко. И никогда не добавлял про себя. Словно был отдельно от нас, хотя я не мыслила семью без него.

И раз папа упомянул именно это, то дела действительно плохи. Ведь я уходила в ресторан, когда мать ещё прохаживалась по поводу моего отсутствия.

А это значит, что она наговорила много всего и завелась. Такая ситуация крайне опасна. Потому что бывали времена, когда все выходило из-под контроля.

И как только мы зашли в наше скромное жилище, по приятному аромату сразу поняла, что, как назло, сегодня именно такой день. Она стояла посреди комнаты с полупустой бутылкой в руках и затягивалась длинной трубкой.

Как всегда прекрасная, но побитая жизнью. Ее алые волосы, не утратившие ни капли цвета за эти годы, спускались ниже талии, и такого же цвета глаза впились в нас, явно не ожидая тут увидеть.

Отец спокойно выступил вперёд, решительно вырывая из ее рук бутылку и отнимая трубку. Боюсь представить, что там было внутри. После того как он все спрятал, повернулся к маме и все так же без единой эмоции просто сказал:

– Надира, собери все самое ценное. Через двадцать минут мы покидаем Монстдар.

Сначала она не поняла, что он сказал. А потом глаза матери расширились, и она метнула в меня взгляд, полный бешенства. Недолго думая, отчаянно завизжала:

– Это из-за неё? Говорила я, что надо пристегнуть ее к моей ноге и выгуливать по расписанию! Она такая же, как я, ты же видишь! Такая же безмозглая имбиала! Небось ещё и в брюхе кого принесла?

Похолодела. Про этот момент я как-то не подумала. Дважды у меня была незащищенная близость с мужчиной. И это могло иметь особые последствия. Но сейчас важно было не это.

– Надира, она в нас. Собирайся.

Женщина сверкнула алыми глазами и от неё в разные стороны стала расползаться красная пелена. Сверкая радужками, мать ехидно заявила:

– В кого это в нас? Ты же прекрасно знаешь, что ты не ее отец!

Глава 18. Лира

Яркая вспышка света, и в нос ударили пряные ароматы. Только вот глаза застилали сплошная боль и разочарование. Мать вышла вперёд, упёрла руки в боки и капризно заявила:

– Оринтадар?! Серьезно? Ты издеваешься надо мной?