Драконовы кончары (Smocze koncerze)

Когда на месте очутился первый офицер, который – поскольку подключал личность с сознанием донора – требовал какое-то время на приспособление, участники вторжения собрали все доступное в округе оружие, выставили датчики в радиусе нескольких сотен метров от портала, ликвидировали не годящихся к заселению автохтонов и даже захватили несколько десятков тел, предназначенных для преобразования. Демиург приказал собрать их всех в одном из зданий и подготовить создание биопроцессора, который откроет локальное инфополе для Мультиличности. Он же пригодится и для преобразования плацдарма в форт и для работ, связанных с переносом техники и ее внедрения.

Демиург погрузился в планы вторжения, не контролируя того, что происходит с его будущим носителем. Когда он обратился к телу женщины с помощью ведущего луча, оказалось, что его жертву задержали и лишили самостоятельности. Кроме того, в ее кровеносную систему ввели психоактивные вещества, понижающие кровяное давление и мозговую деятельность. Пока все эти субстанции действовали, не было и речи о том, чтобы заселить тело. Пока что это была первая помеха в ходе всего вторжения. Не теряя времени, демиург приказал офицеру выслать патруль, который должен был привести заранее высмотренную самку к порталу.

А пока добыча не была доставлена, демиургу следовало заняться рапортом для Мультиличности. Миллиарды образующих ее существ наверняка нетерпеливо ожидали первых данных. Информация была базовым строительным материалом и, одновременно, главной питательной субстанцией Мультиличности. А такие как демиург существовали исключительно для того, чтобы удовлетворять это стремление.

  

Пан Михал перевернул Папутию на спину, все время прижимая ее к земле, а Дорота обеими руками раскрыла подруге челюсти. Йитка умело влила содержимое бутылочки прямо в горло одержимой. Турчанка поперхнулась крепким раствором опия в спирту, но проглотила чуть ли не все содержимое сосуда, порцию, способную лишить сознания несколько сильных мужчин. Аль-хакима не пожалела ценного лекарства для приятельницы. Во-первых, она и в самом деле любила дервишку, а во-вторых, видела в ней благодарный объект исследований над необычным явлением.

Открывать неведомое – это и было настоящей жизнью! Что по сравнению с этим значит какое-то непродуктивное умножение имущества? Вот что это такое, делать деньги на торговле невольниками или на лечении несварения желудка богатых пашей? Теперь же она могла перейти в историю как открывательница, вырвавшая тайны у упавшей звезды. А кто знает, для чего можно будет применить добытые знания? Может для лечения или продления человеческой жизни, а может – для убийства в гигантском масштабе? Так или иначе, чудо-юдо и одержимость Папатии возбудили жажду знаний Дороты. Вновь она почувствовала себя как тогда, когда ей было десятка полтора лет, как она тщательно изучала с таким трудом добытые книги или ассистировала при сложнейших манипуляциях опольских цирюльников. Вновь весь мир открылся перед нею, раскрывая все секреты. Возвратились неудержимое любопытство и жажда познания. А все остальное в один момент перестало иметь значение.

- Нам надо забрать ее с улицы! – сообщил пан Михал, - перекрикивая уличный шум. – А ведь там что-то происходит, похоже, я слышу выстрелы.

Мимо них текла людская река, чем-то возбужденная, возмущенная и шумящая нарастающим шумом. Где-то вдали, откуда наплывали перепуганные люди, росло басовое урчание. Йитка перестала гладить засыпающую Папатию и, поднявшись на ноги, глядела на вылет улицы, откуда нарастал людской поток. Наконец она схватила за плечо пробегавшую девушку, чтобы узнать хоть что-то.

Дорота сконцентрировалась на постепенно расслабляющейся дервишке. Вот уже пару минут, как приятельница перестала метаться и напрягаться, она постепенно сделалась вялой, ее веки опали вниз. Но она все так же была горячей, словно печка, в особенности – лоб. Аль-хакима понимала, что турчанку необходимо быстро охладить иначе та не переживет этого необычного приступа.

- Забираем ее к ближайшему колодцу, - решила Дорота. – Нужно обложить ее компрессами. Рыцарь, будьте добры перенести ее.

Пиотровский послушно кивнул и взял турчанку на руки. Дорота должна была признать, что воин крепкий и сильный. Несмотря на жару и недавнюю стычку, двигался он энергично и не казался усталым. Под воздействием импульса, Дорота вытащила из кармана шальвар платок и вытерла мужчине лоб. Не потому, что ей было его жалко, а просто он был пока что нужен, и было бы лучше, чтобы он не упал с Папатией на руках по причине заливающего глаза пота. Панцирный удивленно поглядел на женщину, украдкой усмехнулся.

- Не туда, - запротестовала Йитка. – Люди бегут оттуда, удирая от бунтовщиков, что безумствуют в квартале кожевенников. К ним, якобы, присоединились и солдаты, они убивают кого попало. Еще я слышала, как один священник вопил, что это прибыли демоны из преисподней, и что все мы погублены.

- А еще кто-то выстрелил там из мушкета, - согласился с ней польский воин.