Драконы моря

— Согласно древнему закону, — промолвил он, — женщины допускаются как свидетели. Не в наших обычаях слушать показания женщин, если мы можем избежать этого, ибо, добираясь до истины, мужчина подобен человеку, который ищет кукушку в темном лесу, а женщина, добираясь до правды, подобна человеку, который ищет эхо от голоса кукушки в темном лесу. Но в нашем случае только женщины видели отчетливо то, что случилось, а убийство жреца на священной земле — это дело, которое надо обдумать тщательно прежде, чем решить. Пусть женщины будут выслушаны.

Женщины ждали, когда их позовут, и появились сразу же: молодые, которые танцевали вокруг Камня, и старые, которые помогали совершать обряд. Все надели на себя самые красивые платья и украшения, браслеты и ожерелья, широкие кольца и цветные покрывала. Сперва они смущались и робели, когда встали между законоговорителями и полукругом избранных мужчин. С ними был и магистр, который был очень удручен. Руки его были связаны, а на шее у него была веревка, конец которой держали старые женщины точно так же, как они держали козлов у Камня в предыдущий вечер. Громкий хохот потряс собрание, когда все увидали его.

Угги склонил голову, почесал за ухом и посмотрел на них тревожным взглядом. Он повелел им рассказать, как погиб Стюркар, убил ли его пленник или нет. Они не должны говорить ничего, кроме правды, и было бы хорошо, добавил он, если бы два или три свидетеля не говорили сразу.

Сперва женщины как будто пугались звука собственного голоса, перешептывались друг с другом, и было трудно заставить их говорить громче. Но вскоре их убедили, что им нечего бояться, и они начали говорить отчетливо. Их пленник, поведали они, подошел к Камню и закричал громким голосом, затем ударил Стюркара крестом по голове, от чего тот тоже громко закричал, тогда он ткнул Стюркара крестом в живот, и тот упал с Камня. С этим согласились все, но некоторые говорили, что поп ударил один раз, а другие говорили, что он ударил дважды, и вскоре все женщины перессорились друг с другом.

Когда магистр услышал их показания, лицо его побелело от ужаса и изумления. Воздев связанные руки к небесам, он закричал: «Нет, нет!» — громким голосом. Но никто не стал слушать, что он скажет далее, а старые женщины рванули за веревку, дабы он замолчал.

Угги сказал, что показания вполне исчерпывающие, хотя их речи и не внушают доверия, когда такое множество женщин говорят одно и то же. Ударил ли убийца один раз или дважды — не столь важно, перед нами, сказал он, явное убийство, совершенное попом на священной земле.

— Это преступление, — продолжал он, — издавна почитается за самое отвратительное из всех, какие можно совершить, и случается столь редко, что многие люди всю свою жизнь сидят на тинге, и им ни разу не приходилось выносить решение по столь мерзкому делу. Наказание, которое также издавно предписано законом, известно, я думаю, лишь двоим старикам, Сони и мне. Разве что еще Олаф, который считает себя самым мудрым, тоже знает о нем.

Было очевидно, что Олаф Летняя Пташка остался недоволен этими словами. Тем не менее он смело ответил, что наказание за подобное деяние должно быть следующим: виновный должен быть повешен за ноги на самую нижнюю ветку дерева так, чтобы голова его покоилась на муравейнике. О таком наказании он в свое время слышал от стариков.

Угги и Сони засияли от восторга, услышав его слова.

— Нельзя было ожидать, что ты дашь верный ответ, — заметил Угги, — ибо ты слишком молод. Дабы стать мудрым и сведущим во всем, надо прожить дольше, чем ты думаешь. Надлежащее наказание за подобное преступление следующее: виновный должен быть подвешен на Игг, так в древние времена звучало имя нашего праотца Одина

²⁴

. А теперь пусть Сони скажет, как именно это должно быть сделано.

— Должны быть найдены двадцать копий, — сказал Сони, — чьи древка не тронуты порчей, и на каждое копье, прямо под наконечником, нужно прикрепить кусочки креста. Затем копья должны быть воткнуты в землю наполовину, рядом друг с другом, наконечниками вверх. На них и должен быть сброшен убийца, и там он и должен оставаться до тех пор, пока его кости не упадут на землю.

— Таков закон, — промолвил Угги. — Ты лишь забыл упомянуть, что на копья он должен быть сброшен спиной, дабы лицом он был обращен к небу.