Драконы пропавшей звезды

Лорана лихорадочно вспоминала план, который они так удачно придумали с маршалом. Лук Келевандроса и покрытая черным варом стрела, предназначенная для сигнала, его кремень и огниво валялись на полу. Теперь некому подать сигнал эльфам. А как она сделает это сама, сражаясь с драконом? Какой знак подать Думату, если он ожидает горящую стрелу, чтобы отдать приказ эльфам?

— Не важно, — пробормотала Лорана. — Он почувствует, что время пришло. Они все поймут.

Она сняла меч с пояса Медана, пальцы не повиновались ей, но она ухитрилась прикрепить ножны на своем поясе и расправила плащ так, чтобы оружие не мешало движениям. Обнаружив, что белая ткань запачкана кровью, Лорана мельком подумала, что, возможно, ей придется объяснить драконице, почему она стоит на Башне в забрызганном кровью плаще и почему стоит в одиночестве, без надзора со стороны Рыцаря Тьмы. Берилл обязательно что-то заподозрит, заметив подобное нарушение договоренности.

И в ту же секунду Лорана услышала шум гигантских крыльев, которые затмили свет солнца Тьма сгущалась, воздух напитало тлетворное дыхание чудовища И снова страх обуял Лорану. Тело ее онемело, руки похолодели. Маршал ошибся в ней. У нее ничего не получится.

И тут единственный солнечный лучик скользнул из-под крыла драконицы и высветил Копье. Сверкнуло серебряное пламя его острия.

Привлеченная этой неожиданной вспышкой, Лорана вспомнила тех, кто когда-то владел Копьем Дракона. Вспомнила, как она сама стояла над телом Стурма, сжимая Копье в руках и не сводя глаз с убийцы рыцаря. Тогда она тоже боялась.

Лорана протянула руку и схватила Копье. Она не собиралась брать его с собой — восьмифутовое оружие никак не скроешь от глаз драконицы. Нет, Лорана хотела только коснуться Копья, воскресив в памяти тот далекий день и память о Стурме.

Отвага и сила тех, кто когда-то владел Копьем, вселились в него и теперь горячим потоком струились по жаркому металлу, наполняя сердце Лораны смелостью. Это была и ее собственная отвага, отвага Золотого Полководца, одержавшего в прошлом немало побед. Стоило ей только прикоснуться к Копью, как в ее сознании моментально сложился отчетливый план. Теперь она твердо знала, что должна делать.

Решившись, Лорана схватила Копье и устремилась навстречу солнечному свету.

32. «Пропавшая Звезда»

Когда-то драконы казались ей прекрасными.

Даже драконы — спутники Такхизис, ее заклятого врага. Правда, красота их и тогда казалась ей красотой смерти. Лорана видела красных драконов, чья чешуя сверкала алым пламенем, а пасти изрыгали языки огня. Видела синих драконов, чей стремительный и изящный росчерк полета уносил их между туч в заоблачные высоты. Белые драконы представлялись ей холодными и сверкающими, словно льдины, черные — зловещими и блестящими угольными молниями. Зеленые были изумрудами смерти. Она и боялась их, и ненавидела, и проклинала, и в то же время сожалела, когда эти могучие создания, беспомощно кружась, низвергались с небес.

Но драконицу Берилл никто не назвал бы прекрасным созданием — она была жирна и безобразна. Ее крылья едва удерживали в воздухе распухшее тяжелое туловище, когда-то узкая голова потеряла форму, и теперь на месте лба и впалых щек нависали глыбы мяса. Нижняя челюсть у драконицы отвисла, обнажая ряд гнилых, торчавших в разные стороны зубов. Чешуя потеряла блестящий изумрудный цвет и приобрела мерзкий оттенок протухшего мяса. В ее маленьких глазках светились жадность и хитрость. Стоя на балконе Башни, Лорана отчетливо поняла что это уродливое создание не может быть порождением Кринна, его не коснулся разум Богов. Берилл повиновалась лишь собственным низким инстинктам и чтила только самое себя.

Тень крыльев драконицы накрыла Квалиност, погрузив город во тьму. Лорана глянула с балкона вниз и заметила, что деревья не согнулись и розы не поникли. И эльфы, и их любимая природа демонстрировали непокорность.

— Мы избавим мир от чудовища, — прошептала Лорана, когда ветер шевельнул ее длинные волосы. — Ты был не прав, Келевандрос. Настал час нашей славы, а не гибели.

Берилл медленно подлетала к ней, обнажив клыки в ухмылке подлого довольства. Но теперь Лорана не ощущала ужаса, одолевавшего ее.

Балкон снаружи ограждала невысокая, доходившая Лоране до пояса балюстрада, покрытая полированным золотом. Она была крепкой и надежно защищала тех, кто находился на балконе. Балкон мог бы вместить представительную делегацию эльфов, и единственная хрупкая фигурка, стоявшая на нем сейчас, казалась беспомощной и растерянной. Странно, тут должны были находиться две фигуры — маршал Медан и его пленница королева-мать... Так, во всяком случае, докладывали Берилл.

Лорана стояла неподвижно, ее сомкнутые губы не шевелились. Она не собиралась ничего объяснять драконице — это означало бы дать Берилл время на размышление и на подготовку к действию.