Дракоши

– Батюшка, Княже, успокоить! – четко скомандовал Кубик и, подмигнув мне, подхватил одну из десятиклассниц. – Пойдемте, девчонки, выкурим по штучке, сейчас все будет в норме…

Я тоже спустился на этаж ниже.

Действительно, уже минут через пять голос Иринки зазвучал гораздо менее грозно:

– Эй вы там, подымайтесь…

В квартире уже горел свет. Правда, только в большой комнате, где Батюшка и Княже несколько удивленно созерцали сидевшего в кресле у окна парня. Мы с Кубиком опять весело переглянулись, и мне показалось, что надо с ходу определять отношения:

– Дима!– я дружески протянул ладонь.

– Саалинс, – неразборчиво ответил парень на мое рукопожатие.

Княже и Батюшка последовали моему примеру. Правда, потом они, под неблаговидным предлогом вызвав меня в коридор, поинтересовались:

– Ты не расслышал, как его зовут?

Я отрицательно мотнул головой.

– Еду-то готовить или как? – уже полностью одетая Иринка дружески ткнула кулачком в живот своего бывшего супруга.

В холодильнике нашлись соки, бутылки были открыты, и пиршество закружилось. Через час мы называли прибалта просто Юхан, а он только умиротворенно икал в ответ. Долгая дорога и интенсивная любовь подкосили беднягу, и после первых тостов его белобрысая голова начала испытывать собственную шею на растяжимость. Впоследствии Юхан принимал участие в общей беседе наравне со своим креслом. Правда, шокированные десятиклассницы довольно быстро лишили нас своего общества, но, по-моему, никто этого так и не заметил, потому что Кубик расчехлил гитару и затянул нашу геройскую самодеятельную:

"Дедушка Махно, внучки твои

в каменных лесах

на лихих "Жигулях" —

их не поберег ни черт, ни ГАИ,

темной ночью нет нужды в тормозах!"

К полуночи я обнаружил, что сломавшийся Юхан привез нашей хозяйке неплохой презент – в морозильнике леденела бутылка голубой "Смирновской". Расчувствовавшись, мы перенесли дарителя из неудобного кресла на низенькую кушетку в одной из комнат.

– Мать Ирина – в приливе благодарности Княже достал из кармана какую-то ветхую книжицу – И от нас тебе подарок, раз ты уж бывшая Батюшкина жена..

– Что это?

– Учебник хорошего тона, начало века. Слушай и не обижайся, цитирую "К игуменье же следует обращаться "мать такая то"…"

Часы засмеялись одновременно со всеми, вызванивая половину второго. А в начале третьего «мать Ирина» вытащила меня в коридор с явным умыслом заставить мои губы прижаться к ее очаровательному ротику.

Мы стояли лицом к лицу в темноте. Две пары рук безбоязненно притянули одну к другой наши головы. В большой комнате раздалось несколько нестройных аккордов – до музыкального агрегата дорвался Княже, и вновь грохнуло хоровое пение. Обе пары рук, убедившись в том, что головам не грозит случайная расстыковка, стали ласково изучать непривычные на ощупь тела. И тут к бренчанию гитары за дверью, чудеснейшим образом накладывавшемуся на break-ритмы наших сердец, прибавился еще один звук " Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп" – словно маленький ребенок пробежал быстро в темноте коридора.

– Крысы, что ли? – отстраняясь, бесстрашно спросила мать Ирина и чиркнула спичкой.

Вспышка на какое-то мгновение ослепила наши хищные глаза и, пока они жмурились, снова зашлепало. Мне стала даже как-то нехорошо от такого сюрреализма. Но когда спичка в Иринкиной руке разгорелась ровным огоньком, я не заметил вокруг ничего подозрительного.

– Видишь что-нибудь? – мать Ирина направилась к прихожей, где находился выключатель. Я сделал шаг следом.

– Попрятались.

Точеная Иринкина фигурка заслонила от меня огонек умирающей спички, и в этот момент под ногу мне подвернулось что-то вроде резинового мячика. Я с грохотом рухнул на какую-то недвижимость.

– Ох, мать!

– Это ты меня, что ли? Эй-эй, ты жив?

– Включай свет быстрей, Иринка! Я тут тебе раздавил что-то.

– Крысу что ли? Так это не беда, они, знаешь, как плодятся! – Мать Ирина щелкнула выключателем – Ой, алкоголики проклятые, дверь забыли закрыть, вот живность и набежала.

Взломанная дверь, наверное, действительно осталась незапертой, но я и не подумал пойти помочь возившейся с ней Иринке. Медленно поднимаясь из искалеченного мной псевдоантикварного кресла, я глаз не сводил с… я, не отрываясь, смотрел на…. Черт знает, что это было такое!

В самом уголке коридора явно присутствовало нечто серовато-красное. Как только вспыхнул свет, я сразу заметил его. С виду оно напоминало какую-нибудь безобиднейшую детскую игрушку времен расцвета соцреализма – вроде тряпичного грязно-малинового зайца под названием "Бегемотик Зрубля" (который «3 рубля», три рубля).