Дракула

– Ну, Джон, как дела? Хороши? Так! Я был очень занят, ибо решил приехать сюда и остаться здесь сколько понадобится. Все мои дела устроены, и мне о многом надо рассказать вам. Мадам Мина у вас? Да? А ее муж? А Артур и мой друг Квинси, они тоже у вас? Прекрасно!

По дороге домой я рассказал ему о происшедшем и о том, что мой дневник до некоторой степени пригодился благодаря сообразительности миссис Харкер. Профессор прервал меня:

– Ах, эта удивительная мадам Мина! У нее мужской ум и женское сердце. Милосердный Бог предназначил ее для определенной цели, устроив такое чудесное сочетание. До сих пор судьба делала из этой женщины нашу помощницу, но после этой страшной ночи она не должна больше принимать участие в этом ужасном деле. Нехорошо, что ей приходится так сильно рисковать жизнью. Мы, мужчины, намерены уничтожить чудовище, но это не женское дело. Даже если это ей и не повредит, все же ее сердце может не выдержать подобных ужасов, а после она может страдать наяву от нервных припадков, а во сне от кошмаров. К тому же она молодая женщина и недавно замужем; надо подумать и о других вещах, если не сейчас, то через некоторое время. Вы говорите, она все переписала? Тогда она должна присутствовать при нашем разговоре; но завтра пусть она простится со своей работой, а мы будем продолжать.

Я с радостью согласился с ним и затем рассказал о том, что мы обнаружили в его отсутствие: дом, который купил Дракула, находится рядом с моим. Он был поражен и, мне показалось, сильно встревожился.

– О, если бы мы это знали прежде, – сказал он, – тогда мы могли бы схватить его раньше и спасти нашу бедную Люси. Однако чего причитать, когда молоко убежало. Не будем думать о том и доведем дело до конца.

Затем он глубоко задумался; его молчание длилось до тех пор, пока мы не въехали в ворота моего дома. Прежде чем разойтись, чтобы переодеться к обеду, он сказал миссис Харкер:

– Я узнал, мадам Мина, от моего друга Джона, что вы с мужем привели в полный порядок бумаги, касающиеся того, что произошло до настоящего момента.

– Не до настоящего момента, профессор, – возразила она, – а до сегодняшнего утра.

– Но почему же не до этой минуты? Мы уже видели, сколь много света могут пролить даже незначительные вещи. Мы все поведали свои тайны, однако никому из рассказавших не стало хуже.

Миссис Харкер покраснела и, вынув из кармана бумагу, сказала:

– Будьте добры прочитать и ответить, следует ли это включить. Это зафиксированные мной события сегодняшнего дня. Я также вижу необходимость заносить теперь все, даже пустяки, но здесь мало материала, за исключением имеющего сугубо личное значение. Надо ли это вписать?

Профессор серьезно прочитал написанное и отдал ей обратно со словами:

– Это можно и не включать, если хотите, но я очень прошу вас все же включить. Это только заставит вашего мужа еще сильнее полюбить вас, а всех нас, ваших друзей, еще больше чтить вас, а также больше уважать и любить.

Она, зардевшись второй раз, взяла бумагу. Таким образом, все отчеты, имеющиеся в наших руках, полны и приведены в порядок. Профессор взял одну копию, чтобы ознакомиться с ней после обеда до общей беседы, которая назначена на 9 часов. Остальные уже все прочитали; так что, когда мы встретимся в кабинете, мы будем осведомлены относительно фактов и сможем обсудить план борьбы с ужасным и таинственным врагом.

Дневник Мины Харкер

30 сентября.

Сойдясь вечером после обеда в кабинете д-ра Сьюарда, мы, сами того не сознавая, устроили что-то вроде совещания. Профессор Ван Хелсинг был председателем, как его о том попросил д-р Сьюард, едва лишь он вошел в комнату. Меня он посадил рядом с собой и просил быть секретарем.

– Надеюсь, я могу принять за основу, что мы все знакомы с фактами, изложенными в этих бумагах.

Мы ответили утвердительно, и он продолжал: