Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

Какое впечатление произведено было всем этим на восприимчивую, девственную натуру Нины, чрез которую, как чрез какой-нибудь проводник, Тифф воспринимал истины божественного учения, мы в состоянии, быть может, вообразить. Бывает время в жизни человека, когда душа подобна только что пустившему первые побеги винограднику, который висит на воздухе, томно колеблется и простирает свои усики к ближайшему предмету, чтобы прильнуть к нему и обвиться вокруг него. Тоже самое можно сказать о тех периодах жизни, когда мы переходим от понятий и условий одного возраста к понятиям и условиям другого. Такие промежутки времени лучше всего способствуют к более верному представлению и восприятию высоких истин религии. Под влиянием туманной, дремлющей, летней атмосферы, в длинные, безмолвные поездки через сосновый лес, Нина, полу-пробуждённая от беззаботных мечтаний и грёз, свойственных детскому возрасту, искренно желавшая найти для своей жизни более возвышенные цели, чем те, к которым стремилась до этой поры, углублялась в думы и убедилась наконец, что это прекрасное, чистое и святое изображение Бога, каким ей представляло его ежедневное её чтение, обнаруживалось в самом человеке; мир, созданный Им, казалось, говорил ей в малейшем дуновении ветра, в самом лёгком дыхании цветов, в самом незаметном колебании воздуха, что "Он всё ещё живёт и любит тебя". Голос Доброго Пастыря долетал до слуха заблудшей овцы, маня её в свои объятия. Возвращаясь домой по тропинке, проложенной в сосновом лесу, Нина нередко повторяла слова святого Евангелия, так часто повторяемые в церкви. Правда, она всё ещё страшилась идеи сделаться христианкой в строгом значении этого слова, как иной страшится идеи о холодной, скучной дороге, которую должно пройти, чтоб достичь спокойного убежища. Но вдруг, как будто нежной, невидимой рукою, была поднята завеса, скрывавшая от неё лик Всемогущего. Земля и небо, по-видимому, озарились Его божественной улыбкой. В душе Нины пробудилась неведомая ей дотоле, невыразимая радость, как будто вблизи её находилось любящее существо, сообщавшее любовь свою всему её бытию. Она чувствовала, что это непостижимое счастье не покидало её, ни вечером, когда, утомлённая, она ложилась спать, ни утром, когда просыпалась и вставала с постели со свежими силами. Состояние чувств её лучше всего может быть изображено отрывком из письма, которое она писала в это время к Клейтону: