Дремлющая Бездна

Она сердилась еще и из–за того, что пальцы утратили былую гиб» и никак не могли справиться со шнуровкой.

— Хорошо, что для встречи Посланника выбрали тебя.

Джастина наконец завязала бантик, выпрямилась и иронично изогнула бровь.

— Ты ревнуешь, папа?

— К тому, что ты опять стала турбомоделью обезьяны? Конечно! Мышление на таком уровне и с такой скоростью вызывает у меня головную боль.

— Турбообезьяна! Ты хотел сказать «животное»?

— Плоть и кровь присущи животным.

— Интересно, сколько фракций пользуется твоей поддержкой?

— Я Консерватор, и это всем известно. Ну да, я допускаю незначительное участие в работе внешних группировок.

— Гм-м.

Она окинула его подозрительным взглядом. Даже оставаясь в материальном теле, она помнила слухи о том, что АНС предоставляла некоторым своим сущностям особые прерогативы. Правление это, конечно, отрицало, но если кто и имел право «быть равнее равных», то, безусловно, Гор, один из отцов–основателей системы.

— Посланник сейчас будет здесь, — сказал Гор.

Джастина просмотрела экзообразы и начала перенастраивать вторичную мыслительную программу. Макроклеточные ячейки и биононики в ее не модифицировались уже два столетия, но для простой сегодняшней задачи подходили превосходно. Она вызвала своего сына Казимира.

— Я готова, — сказала она ему.

Выходя из спальни, она ощутила краткое дуновение холода и оглянулась.

«На этой кровати мы любили друг друга в тот последний раз, когда я видела его живым». Воспоминание о Казимире Макфостере оставалось единственным, которое она никогда не отправляла в хранилище и которому не позволяла ослабевать. С тех пор у нее были другие чудесные и пылкие связи, и в физическом мире, и в АНС, но ни одна не оставляла таких мучительно–сладостных воспоминаний, как любовь Казимира, в чьей смерти она не переставала винить себя.

Гор, не говоря ни слова, последовал за Джастиной по лестнице в вестибюль. Она подозревала, что он догадывается о ее чувствах.

Казимир телепортировался в отделанный мрамором холл и появился точно в центре, на большом кресте эмблемы Бурнелли. Как и всегда, на нем был адмиральский мундир. За шесть столетий Джастина ни разу не видела его в другой одежде. С искренней улыбкой он обнял ее и прикоснулся губам к щеке.

— Мама. Ты, как всегда, выглядишь великолепно.

Джастина вздохнула. Он так похож на своего отца…

— Спасибо, дорогой.

Казимир слегка поклонился Гору.

— Дедушка.

— Все еще держишься за это древнее гнездо, — произнес Гор. — Когда ты уже присоединишься к нам, к цивилизации?

— Спасибо, но еще не сегодня, дедушка.

— Па, не дави на него, — предостерегающе сказала Джастина.

— По–моему, это чертовски глупо, — заворчал Гор. — Никто не живет в теле целую тысячу лет. Что тебя здесь держит?

— Жизнь. Люди. Друзья. Реальные обязанности. Ощущение чуда.

— У нас целые тонны этого добра.

— И пока вы наслаждаетесь внутренним миром, Вселенная продолжает крутиться.

— Эй, мы следим за событиями вне нашего общества.

— Именно поэтому сегодня и состоялось счастливое воссоединение нашей семьи. — Казимир торжествующе усмехнулся.

Джастина даже не прислушивалась к разговору. Этот спор происходил у них при каждой встрече, словно приветственный ритуал.

— Может, пойдем, мальчики?

Двери особняка распахнулись, и Джастина, не дожидаясь остальных, вышла в просторный внутренний двор. Снаружи было холодно; в низинах, куда еще не заглянуло солнце, пока лежал иней. По яркому голубому небу плыли редкие облачка. Между ними с юго–востока скользил вниз корабль Окайзенской Империи. Он имел форму неправильного треугольника длиной почти в двести метров. Казалось, корабль построили совершенно без учета законов аэродинамики. По темному металлу корпуса были разбросаны зеленовато–голубые пятна, напоминающие лишайники. В гофрированной поверхности имелись углубления, из которых торчали черные стержни, а выступающие блоки, казалось, кто–то расположил наугад. Из задней части корабля выступали ярко–красные пластины радиаторов.

Гор презрительно фыркнул.

— Что за чудовище! Уж лучше бы они воспользовались нашими антигравами.

— Чтобы пройти путь от полета братьев Райт до «Второго шанса», нам потребовалось пять столетий, — напомнила ему Джастина.

Гор продолжал наблюдать за кораблем, уже зависшим над поместьем.

— Как ты думаешь, они воспользуются для приземления реактивными струями сухого льда или пустят в ход гигантскую лазерную пушку, которая разнесет вдребезги Белый дом?

— Папа, успокойся.

Корабль снизился. В нижней части открылись два ряда люков.

— Черт побери, они, похоже, и не слышали о малметалле, — посетовал Гор.

Из люков высунулись длинные складные опоры. Их появление сопровождалось резким шипением газа, под высоким давлением выходящего через решетки в люках.

Джастине, чтобы не захихикать, пришлось прикусить нижнюю губу. Космический корабль чужаков выглядел так, как если бы Изамбард Кингдом Брюнель[1] был привлечен к постройке «Королевы Виктории».

Опоры коснулись земли и глубоко погрузились в траву и мягкую почву. Несколько радиаторов при спуске срезали и подожгли ветки белой березы, быстро упавшие на землю.