Дремлющий демон Декстера

Потому что я знаю — ни доли сомнения! — что убийца все еще здесь. Возможно, он смотрел пресс-конференцию по Седьмому каналу, каналу для знатоков кровавых дел. В настоящий момент он скорее всего слишком громко смеется, чтобы быть в состоянии взяться за нож, но это пройдет. А когда пройдет, то чувство юмора, несомненно, подскажет ему, как наилучшим образом прокомментировать ситуацию.

Почему-то эта мысль не задавила меня страхом, отвращением и беспощадной решимостью остановить безумца, пока не поздно. Вместо этого я почувствовал легкий укол предвкушения. Ненормально, конечно, тем не менее от этого стало еще интереснее. Да, я хочу остановить убийцу, хочу, чтобы он предстал перед правосудием, да, конечно… но разве обязательно, чтобы это случилось так скоро?

Однако нужно будет еще организовать небольшой обмен. Если уж я собираюсь внести свою маленькую лепту в поимку настоящего убийцы, я должен сделать так, чтобы одновременно произошло что-нибудь позитивное. И пока я об этом думал, зазвонил телефон.

— Да, я видел, — произнес я в трубку.

— Иисусе! — сказала Дебора на другом конце. — Я думала, меня стошнит.

— Ну, я не буду вытирать твое воспаленное чело, сестричка. Есть работенка.

— Иисусе! — повторила она. — Что за работенка?

— Скажи, — спросил я, — ты попала в немилость, сестричка?

— Я устала, Декстер. Выдохлась так, как в жизни еще не было. В чем дело, скажи по-английски.

— Я спрашиваю, посадили ли тебя, как сказал бы отец, в собачью будку? Смешали ли в Департаменте твое имя с дерьмом? Подверглась ли твоя профессиональная репутация обливанию грязью, вредному воздействию, пятнанию, подкрашиванию, сомнению?

— Типа истории с Эйнштейном и подножками Ла Гэрты? Моя профессиональная репутация — в полном дерьме, — проговорила она с такой горечью, которой я никогда не ожидал услышать от такой молодой девицы.

— Хорошо. Очень важно, что тебе нечего терять.

— Рада доставить удовольствие. Понимаешь, Декстер, если я скачусь еще ниже, то закончу, подавая кофе в отделе по работе с населением. Что мне делать, Декстер?

Я закрыл глаза и откинулся в кресле.

— Ты официально заявишь — капитану и вообще в Департаменте, — что уверена: Дэрилл Эрл не тот человек, и вскоре должно произойти новое убийство. Ты представишь пару неотразимых доказательств своей правоты и на некоторое время станешь посмешищем для всего Майами-Метро.

— Я уже посмешище, подумаешь, большое дело, — сказала она. — Но у тебя-то есть причины так считать?

Я покачал головой. Иногда мне трудно поверить, что она так наивна.

— Дорогая моя сестрица, ты же на самом деле не веришь, что Дэрилл Эрл виновен?

Деб не ответила. Я слышал, как она дышит, и подумал, что она, наверное, тоже устала — каждой клеточкой тела, как и я сам. Единственное, чего у нее нет, так это энергии, которую мне дает уверенность в том, что я прав.

— Деб? — повторил я.

— Парень признался, Декстер, — проговорила она наконец, и в ее голосе я услышал полное изнеможение. — Я не… Я была не права, даже когда… То есть… Но он признался. Разве это… это… Черт! Может, оставить все как есть, Декс?

— О ты, неверующий, — продекламировал я. — Она взяла не того парня, Дебора. А ты сейчас собираешься переписывать политику.

— А что делать?

— Дэрилл Эрл Макхейл — не тот. Абсолютно никаких сомнений.

— Даже если ты прав, что с того? — спросила она. Теперь настала моя очередь моргать и удивляться.

— Прошу прощения?

— Ну, смотри, если я — убийца, почему бы мне не сообразить, что я уже не на крючке, так? С арестом этого парня горячим уже не пахнет, понимаешь? Почему бы мне просто не остановиться? Или перебраться в другое место и снова начать там?

— Невозможно, — ответил я. — Ты не представляешь, как думает этот парень.

— Ну да, не представляю. А откуда ты знаешь? Я предпочел проигнорировать вопрос.

— Он останется именно здесь, и он собирается убивать снова. Он должен показать всем нам, что думает о нас.

— И что же?

— Ничего хорошего, — признал я. — Мы сделали глупость, арестовав явного придурка. Смешно.

— Ха-ха, — произнесла Деб без особого веселья.

— Но мы еще и оскорбили его. Признание за всю его работу мы подарили узколобой и тупой Деревенщине. То же самое, что сказать Джексону Поллоку,[21] что твой шестилетка-сын может нарисовать так же.

— Джексон Поллок? Художник? Декстер, этот парень — мясник!

— По-своему, Дебора, он художник. И думает о себе именно так.

— О, ради Бога! Глупее этого…

— Поверь мне, Деб.

— Конечно, я тебе верю. С чего мне тебе не верить? Итак, у нас есть гневно изумленный художник, который никуда не собирается уезжать, правильно?

— Правильно. Он должен сделать это снова, и сделает у нас прямо под носом, и, возможно, на сей раз — немного больше.

— Ты имеешь в виду, что он собирается убить толстую проститутку?

— Больше по масштабу, Дебора. Крупнее по концепции. Больше брызг.

— О! Больше брызг. Точно. Как в миксере.

— Ставки выросли, Деб. Мы оттолкнули его, оскорбили, и в следующем убийстве это будет отражено.

— Ну-ну. И как же?

— Пока не знаю, — признался я.

— Но ты уверен.

— Точно, — ответил я.

— Шикарно, — сказала она. — Теперь я знаю, к чему готовиться.