Древнерусские учения о пределах царской власти

Таким образом, как вывод из обозрения всей древнерусской политической литературы, можно выставить то положение, что за все время от начала русской письменности до конца XVII в. в ней не было ни одной теории, которая устанавливала бы полную неограниченность царской власти

в смысле отсутствия каких бы то ни было обязательных для нее пределов. Понятие неограниченности неизвестно древней русской литературе. Никто из древнерусских книжников не повторил формулы: princeps legibus solutus est, никто не высказал мысли, которая была бы однозначаща с этой формулой, но, наоборот, все произведения древнерусской письменности – в том числе и те, авторами которых были сами носители власти (Владимир Св., Иван Грозный, царь Алексей Михайлович), держались мнения, что царская власть ограничена, и указывали различные пределы ее

[998]

. Некоторые делали из признания пределов царской власти еще и вывод о праве подданных не повиноваться царю, если он эти пределы нарушает, т. е. иными словами, они признавали не только пределы осуществления царской власти, но и пределы повиновения ей. При этом одни предоставляли право неповиновения только носителям церковной власти: так Стоглав, митр. Макарий, другие распространяли это право на все вообще население. Одни авторы единственным условием неповиновения царю признавали его отступничество от православия или издание им повелений, которые противоречат православной вере: это митр. Киприан, Иван Грозный, учителя раскола, Крижанич; другие же допускали еще и иные случаи неповиновения или определяли условия неповиновения более широко. К числу их относятся Иосиф Волоцкий, митр. Даниил, автор «Слова кратка». Большинство не делало такого вывода, т. е. признавая некоторые пределы царской власти, большинство не возлагало на царя за нарушение этих пределов никакой иной ответственности, кроме ответственности перед Богом. Однако резкий тон многих из памятников политической литературы, которые признают царя ответственным единственно перед Богом, например «Слово Сирахово», «Правило о обидящих церкви Божия», послания старца Филофея и др., показывает, что они оставляют за подданными право свободного суждения о действиях царей, когда они нарушают заповеди, постановления православной церкви и другие обязательные для них нормы. Сами термины «ограниченность» и «неограниченность» в древнерусской литературе не встречаются; не заметно в ней и употребление других каких-нибудь выражений, которые были бы однозначащи с этими терминами.

Ограничения царской власти, которые находим в различных произведениях древнерусской литературы, отличаются одни от других как по своему существу, так и по значительности. Рассматривая ограничения по существу, можно подметить в древнерусской литературе два основных вида их. Первый вид – это ограничение нормами; оно состоит в том, что существуют обязательные для царя нормы, которые он должен соблюдать в своих действиях, и которые он не может отменить собственной властью. Это самый распространенный вид ограничения в русской литературе; его встречаем, разумеется, в разной форме во множестве памятников от начала русской письменности до последних десятилетий XVII в.[999] Разновидность этого ограничения составляет то, которое находим в произведениях некоторых защитников свободы церкви, например, у неизвестного владимирского епископа; они отрицают за царем право применять свою власть в отношении некоторых групп населения или некоторых действий, именно они не признают подлежащими царской власти членов духовной иерархии и судебной власти царя – церковные преступления. Логически это ограничение может вытекать только из каких-нибудь норм, признаваемых для царя обязательными. Но защитники этого учения иногда не указывают таких норм и не дают никакого правового обоснования выставляемому ими ограничению, а потому учение их получает такой вид, будто царь ограничен не какими-нибудь обязательными для него нормами, а кругом дел или отношений, на которые не простирается его власть. Ограничение же второго вида составляет ограничение царской власти другою властью. По этим теориям, царь уже не обладает всей полнотой государственной власти; государственная власть разделена между царем и каким-нибудь установлением или установлениями. В качестве таких установлений русская политическая литература знает Боярскую думу, Земский собор и главу церковной иерархии – патриарха.