Древнерусские учения о пределах царской власти

В послании к неизвестному князю находим те же приблизительно мысли. И здесь читаем, что князю «Бог подал земную власть и мира сего славу и величьство и честь», и что князь есть пастырь Христова стада, обязанный оберегать его от волков. Рядом с этим автор послания обозначает и пределы княжеской власти. «Не точию сам должен ecu исполнити евангельские заповеди и апостольскиа, но и обладаемы тобою научити человеки всякому благочестию должен еси», – говорит автор, а ниже он осуждает действия князя, как противные «христианскому обычаю, и укоряет его за то, что он «закону Божию не повинуется»

[448]. Следовательно, князь должен действовать в определенных границах, а границы эти намечаются требованиями христианского закона. В тесной связи с этим стоит и учение об ответственности князя перед Богом, о которой автор говорит в решительных выражениях: «Того ради много взыщется от тебе

; ты же смотряй разумне, что въздаси воздавшему ти сия, противу сих, их же еси от него приял». «Ты же и сам истязан будеши за мирьское соблажнение и мучен имаеши бытии без милости в предъидущий век». Весьма возможно, что напоминания о загробной ответственности имеют главное отношение к личной нравственности князя, к которому обращено послание, и касаются какого-нибудь совершенного им проступка; но так как исполнение христианских заповедей автор послания распространяет на всю деятельность князя, в том числе и на политическую, то и учению его об ответственности князя можно также придавать отчасти политическое значение.

Таким образом, в основных положениях нет никакого противоречия между посланием к неизвестному князю и «Посланием на Угру»: первое повторяет мысли второго. Это позволяет послание к неизвестному князю условно, предположительно усвоить Вассиану. А если держаться этого предположения, то можно дополнить политическое учение Вассиана несколькими интересными чертами, и тогда сущность его может быть выражена в следующей формуле. Князь получает власть от Бога; он есть пастырь Христова стада, обязанный учить свой народ благочестию. Сам он должен повиноваться закону Божию и исполнять христианский обычай. В исполнении возложенной на него задачи и в соблюдении установленных для его власти границ князь дает ответ Богу. В силу этой лежащей на нем ответственности он не может быть связан советами своих бояр и должен действовать так, как наставляет его «десница его».

Если таков смысл политических воззрений Вассиана, то нужно признать, что он стоит далеко от политических вопросов, волновавших эпоху, и в этом смысле он еще в большей степени, чем митрополиты Феодосий и Филипп, может быть назван писателем, стоящим вне господствующих направлений. Он первый в нашей письменности поставил вопрос об ограничении князя советом и ответил на него отрицательно. Это сближает его не с писателями его времени, а с писателями второй половины XVI в., когда этот вопрос стал предметом горячего обсуждения в литературе.

2. Подчинение церкви государству

Одно из главных направлений политической мысли за время Ивана III и Василия III принято, по имени наиболее замечательного представителя его, называть иосифлянским. В литературе много раз делались попытки характеризовать это направление, обозначить его сущность каким-нибудь одним словом или выражением; но большинство таких попыток следует признать неудавшимися. Чаще всего иосифлянскую школу, имея в виду ее политическое учение, определяют как теократический абсолютизм[449]. Но это уже совсем неверно. Ни сам Иосиф Волоцкий, ни его ближайшие последователи никогда не проповедовали полной неограниченности, так что, если абсолютизм понимать в его настоящем, подлинном смысле, понятие это к иосифлянскому направлению не подходит. Осторожнее будет характеризовать не самое направление в его сущности, а его главную исходную точку, и тогда ближе всего к истине будет сказать, что оно стремится подчинить церковь государству[450]. Это не следует понимать в том смысле, что иосифляне проводили учение, которое имели своим единственным содержанием идею подчинения церкви государству, или что эта идея определяла конечную цель, к которой они стремились: то и другое было бы неправильно. Указанная формула годится для характеристики иосифлян только в том смысле, что в своих политических рассуждениях они исходили из этой именно идеи и что из нее может быть выведено все главное содержание их учения. Но при этом надобно помнить, что и в таком условном смысле это обозначение подходит к учению иосифлян далеко не вполне, далеко не точно определяет его характер. Учение их представляет настолько своеобразное сочетание различных и даже противоположных одно другому начал, что никакое обозначение не может вполне к нему подойти, и в составе его можно встретить отдельные идеи, которые не только не вытекают из идеи подчинения церкви государству, но отчасти этому и противоречат.