Древняя Греция. Книга для чтения. Под редакцией С. Л. Утченко. Издание 4-е

В ту ночь в лагере никто не сомкнул глаз. Всюду шли возбужденные разговоры. Старейшины о чем-то долго совещались. Отец Садала теперь уже в полный голос рассказывал всем, при каких обстоятельствах он лишился глаза. Те, кто его слушал, открыто осуждали Скила, говорили о его пренебрежении к отечественным обычаям и своим соплеменникам. Поздно ночью двое из старейшин переправились в лодке на другой берег и ушли к кочевью скифов, чтобы рассказать сородичам о том, что произошло в городе.

Утром Садал увидел на дороге, идущей от переправы, столбы пыли. Множество воинов их племени на взмыленных конях неслись к лагерю. Впереди всех скакал Октамасад, родной брат Скила. Прибывшие спешились и смешались с теми, кто был в лагере. Возбуждение усилилось. Старейшины собрали всех в центре лагеря. Октамасад поднялся на сложенные седла. Суровое лицо его пылало гневом.

— Скил нам изменил, — сказал он негромким глухим голосом, но было так тихо, что каждый услышал его слова. — Скил перенял чужие обычаи, — продолжал Октамасад, — и попрал обычаи наших отцов и дедов. Он продался чужеземцам и не может быть больше нашим царем.

— Смерть ему, — громко закричал отец Садала. «Смерть!» — закричали все остальные.

Двое старейшин подвели к Октамасаду оседланного коня Скила. Это значило, что теперь царем скифов будет Октамасад. Все воины тоже вскочили на своих коней. Потрясая копьями и мечами, они понеслись к городу. Дорога была пуста. Видимо, местные жители почувствовали что-то неладное и в страхе попрятались по домам. Городские ворота оказались запертыми. На башне и стенах стояли греческие воины в полном вооружении. Глашатай закричал им по-скифски, что Скила в городе нет, на рассвете он бежал в неизвестном направлении. Значит, Скила кто-то предупредил. Садал посмотрел вокруг. Папака среди скифов не было; ночью его не было и в лагере.

Куда бежал Скил? Что с ним стало потом? Об этом Садал узнал лишь некоторое время спустя, когда его соплеменники во главе с Октамасадом отправились походом во Фракию. Садал не участвовал в этом походе. Его не взяли с собой и оставили в кочевье, очевидно, потому, что не доверяли. Ведь он был родственником Папака, который теперь бесследно исчез.

Из рассказов участников похода Садалу стало известно, что на берегу широкой реки Истр Октамасад вступил в переговоры с фракийским царем Ситалком, к которому бежал Скил. Октамасад потребовал выдачи Скила и угрожал в случае отказа немедленно начать военные действия против фракийцев. Чтобы избежать кровопролития, Ситалк выдал Скила. Его привели к Октамасаду со связанными руками. И Октамасад приказал тут же отрубить Скилу голову, хотя он был его родным братом. Так оберегали скифы свои обычаи и сурово расправлялись с теми, кто от них отступал.

Переселенцы

(Д. П. Каллистов)

Деметрий сидел на камне у своего недостроенного дома. Настроение у него было скверное. Вот уже несколько дней бушевало море и с севера дул пронизывающий ветер. Небо обложено тучами, и вот-вот снова должен начаться дождь. Поношенный хитон [23]

и гиматий [24]Деметрия совсем не приспособлены для этого климата. Здешние греки носили куртки, теплые плащи, штаны и скроенные на скифский манер сапоги. Но для приобретения всего этого нужны деньги, а у Деметрия, как и у других приехавших вместе с ним переселенцев, их было мало. За время продолжительного пути все порядком успели поиздержаться. Даже богатый Ксенократ, выбранный переселенцами до их отъезда, еще в Милете ойкистом — устроителем вновь основанного поселка — не был исключением. Видимо, и Ксенократ просчитался, хотя именно он своими рассказами об этих местах соблазнил их покинуть родину. По словам Ксенократа, здесь ожидало переселенцев изобилие, даже самый бедный из них скоро станет состоятельным человеком, для всех на новом месте наступит «жизнь при Кроне» (золотой век). Действительность их обманула.

Перед глазами Деметрия было еще несколько жалких, неблагоустроенных, сложенных на скорую руку из сырцового кирпича и местного известкового камня домов. На пороге одного из домов сидела соседка и чистила рыбу. Как всем им надоела рыба! Есть ее приходилось без приправ и соуса, потому что для приготовления их нужны лук, чеснок, а главное — оливковое масло, к которому они так привыкли на родине. Но здесь оливковые деревья не росли, масло же привозилось из Греции, и платить за него было нужно втридорога. Не успели переселенцы обзавестись и огородами. Чеснок и лук поэтому приходилось покупать либо у окрестных скифов, либо на рынке в городе.