Древние чары и Синдбад

– У порченого больного, как правило, наблюдается упадок сил. Ему не хочется двигаться и возникает большое желание поскорее лечь в постель. Это связано с тем, что из стоящего человека труднее сосать энергию, чем из лежащего. Чтобы побольше высосать энергии, нечистые стараются разозлить человека, довести его до «белого каления». Когда человек начинает злиться, его защита от всех нечистых истончается, а может даже и прорваться… Очень хорошо чувствуют присутствие нечистых в доме кошки и собаки. В том месте, где находится нечисть, собаки и кошки не могут находиться. Собаки начинают лаять, шерсть у них, как и у кошек, на загривке поднимается дыбом, они стараются убежать. Некоторые кошки из-за этого уходят из дома навсегда… Даже спящие нечистые продолжают изводить человека, мучить его. Они вселяют в него сомнение и желание немедленно помочь, бежать на край света за неведомым лекарством…

– Аллах всесильный… – простонал вконец измученный этой бесконечной лекцией Синдбад, – наконец ты добрался до сути! Так все же, что произошло с моей женой? Отчего она спит который уже день? Отчего лучи солнца не способны пробудить ее?

Феодор посмотрел на Синдбада так, словно увидел его первый раз в жизни. Более того, знахарь перестал вдохновенно вещать и наконец присел на перевернутый казан.

– А кошки? Кошки у вас есть дома?… – вполголоса спросил он, сменив и тон с менторского на обычный человеческий.

Синдбад пожал широченными плечами.

– И кошки, и коза, и собака…

– И коза, значит…

Эти слова болтливый знахарь почти прошептал. Его «водопад мудрости» иссяк столь стремительно, что Синдбаду даже стало страшно – не померещилась ли эта бесконечная болтовня.

Дело приблизилось к полудню, жара усиливалась. Странный знахарь наконец снял свои не менее странные сапоги из валяной шерсти.

– Как ты уже понял, выслушав меня и мои выстраданные годами скитаний соображения, твоя жена не имела дел с нечистыми, не была она и одержима бесами. Думаю, к ней не прикасался ни ифрит, ни джинн, ни иной маг…

«Ох, дурачок, как же ты ошибаешься… И зачем я только пришел сюда? Зачем слушал тебя? Отчего не сбежал, едва ты раскрыл свой рот?»

– Единственный выход, который я вижу, о вопрошающий, это излечение ее водой жизни из источника жизни…

Синдбад опешил. Надо было высидеть на солнце от рассвета до полудня, выслушать долгую лекцию о породах нечистых, куда более похожую на бред одержимого, чтобы получить вот такой совет?!

– Но что значит, уважаемый, вода жизни из источника жизни? – Юноша решил, что он сдержит свой гнев… Хотя бы до того мига, когда получит ясный ответ.

– Мне это уже неинтересно, ничтожный. Твоя жена больна, а не одержима, – вот ты и думай, что значит «вода жизни из источника жизни».

Гнев заполонил душу Синдбада. Пальцы его, доселе спокойно сплетающие тонкие проволочки в ажурную полосу, сжались (а кулакам юного кузнеца мог бы позавидовать любой воин) – и ажурное украшение превратилось в сморщенный комок.

– Ах ты унылый болтун! Пустой бурдюк! Ему неинтересно! Должно быть, поэтому тебя и изгоняют от всякого человеческого жилья вот уже который год!

– Отчего ты кричишь, ничтожный? – Выражению лица знахаря мог позавидовать любой монарх, столько в нем было изумления и презрения. – Ты же получил совет – вот и радуйся, ибо сам Феодор-умнейший снизошел до услуги к тебе.

– Снизошел, говоришь? – Синдбад нашел в себе силы улыбнуться.

И было в этой улыбке столько яда, что Феодору, всего миг назад надменному, как оракул в далеких Дельфах, стало страшно.

– И ответ, говоришь, получил… Отлично! Я принимаю твой совет. И совершенно бесплатно, заметь, не желая получить из твоих вонючих рук даже медного фельса, даю тебе свой. Убирайся сей же час из моего города! Да так, чтобы стражники, коих я вскоре приведу, не нашли ни тени твоих тряпичных башмаков, ни даже тени от твоего смрада!

И Синдбад встал во весь свой гигантский рост.

Должно быть, Феодору только сейчас удалось рассмотреть своего «вопрошающего». Или, что тоже возможно, уже не раз бывало, что неверный совет, неумное слово вызывали гнев в душах тех, кто пытался припасть к сухому источнику «его мудрости». Так или нет, сейчас сие было несущественно. А вот то, что через несколько минут здесь могут появиться стражники, и без того уже не раз пытавшиеся изгнать говорливого знахаря, было более чем очевидно. И пугало гораздо сильнее.

– Ну что ты, о мудрый вопрошающий? – залебезил Феодор. – Не стоит кричать – ты задал вопрос, я дал на него ответ. И мы квиты. Иди своей дорогой… Не мешай моим размышлениям.

– О да, – ухмыльнулся Синдбад, – я сейчас уйду. Я даже стражу звать не буду – лишь пущу слух, сколь верным и нужным оказался твой никчемный бред. А все потому, что ты испугался моего «холодного железа», настоящего, наговоренного истинными магами против таких неумелых колдунов, как ты…