Древние цивилизации

Южноаравийское общество представляло собой пирамиду, каждая из ступеней которой обеспечивает сплоченность целого. Основная ячейка всей системы – племя (многие древние племена существуют и сейчас). На вершине этой пирамиды – несколько больших благородных семейств. Эти «гранды» проживают по городам, а их богатство создается в имениях за городом; каких-либо титулов они не носят. Монархи – выходцы из этих больших семейств. Они носят высокий титул, но абсолютной властью не пользуются. Им в повседневной работе помогает городской «совет», в важных случаях созывается племенное собрание. Эти органы власти во главе с царем издают указы, имеющие силу закона.

Второй уровень власти – объединение племен во главе с царем и «благородными» – «кайл» и советом. Ниже благородных располагается стоящая во главе кланов и племенных объединений знать. На еще более низком уровне – члены кланов и фракций, а на самом низу общества, уже вне племенной пирамиды, – раб ('адам). Он принадлежит не отдельному господину, но семейству или целому клану; он может владеть землей, работать на ней или в каменоломнях, но у него нет права ни на свободное перемещение, ни на ношение оружия.

Благородные поглощены войной или ведением сельского хозяйства в своих владениях; члены племен могут посвятить себя торговле или ремеслу. Коммерцией пренебрегала аристократия таких больших племен, как Саба и Катабан. Минейцы, напротив, специализировались на торговле.

Были ли в сабейскую эпоху выдающиеся женщины? Вообще роль и место женщин в южноаравийском обществе определить трудно. Вероятно, они имели статус повыше, чем в современном йеменском обществе, но и там, в древней Аравии, женщины не достигали равенства с мужчиной. Некоторые тексты упоминают женщин, которые пользуются относительной финансовой независимостью: Абиразад, которая построила одну башню и одно надгробие, правда, с помощью своего мужа и сыновей, но все же в основном на свои собственные денежные средства; или Хальхамад, повелевшая построить дом. Некая женщина жертвует божеству алтарь для воскурения фимиама, украшенный дарственной надписью в ее честь. Любопытная подробность: в дарственных посвящениях отсутствует упоминание о вкладе в дар мужчины. Женщины испрашивают в письменной форме благосклонность и милость у божеств, причем ожидаемые благодеяния должны излиться на лиц даже вне семейного круга просительницы. И наконец, некоторые женщины выступают и на общественной арене, но в виде редкого исключения. Здесь напрасно искать аналогий с царицами Северной Аравии, которые, случалось, вели свои войска в бой: царица Савская явно не из разряда воительниц. Если говорить о южноаравийском обществе в целом, неоспорим вывод: господствующая роль в нем принадлежит мужчине.

Родство ведется по отцовской линии, но одиночные отступления от правила все же имеются. Об этом свидетельствуют три надписи. В первых двух сабейский царь повелевает включить некое семейство в более широкую племенную группу. Примечательно то, что тексты по именам называют не только мужчин «с их братьями, сыновьями и прочими родственниками», фигурируют тут и женщины «с их сестрами, дочерьми и прочими родственницами».

В третьей надписи три женщины со своими дочерьми из одного и того же семейства (они названы «теми, что из семьи Гурхум») торжественно извещают всех о том, что посвящают своим детям, одному мальчику и трем девочкам, четыре статуи – одну мужскую и три женские. То, что публичное заявление об акте дарения делает переход собственности из рук в руки законным, – это понятно. Труднее понять то, что женщины и их дочери дарят нечто своим дочерям – как это? Недоразумение, возможно, разрешается тем соображением, что замужняя часть клана Гурхум одаривает ее незамужнюю часть, не вдаваясь в такие подробности, как степень родства. Примечательно то, что, несмотря на присутствие мальчика в числе одаряемых, все они наречены «дочерьми тех, что из Гурхума». Согласно тем же текстам, мужчина вполне мог бы проживать в доме своей супруги.

Другой любопытный текст, на этот раз из сочинений Страбона, вроде бы подтверждает догадку о наличии в Южной Аравии его времени матриархальных отношений: «Все мужчины одного семейства имеют женой одну и ту же женщину. Всякий, кто к ней входит ради полового сношения, оставляет перед дверью палку, так как каждый мужчина, согласно обычаю, должен ходить с палкой. Ночь она, однако, проводит только со старшим в семье. Все ее дети считаются между собой братьями и сестрами. Мальчики, достигнув половой зрелости, также совокупляются со своей матерью. Неверность мужчины, который предпочел женщину из другой семьи, карается смертью». Но можно ли верить Страбону, слишком уж отдаленному от Аравии наблюдателю?