Древний Египет и Месопотамия

Жители Та-Кемет построили города, воздвигли роскошные дворцы и величественные храмы. Один за другим плывут на юг корабли. Они плывут к южным каменоломням, где под охраной надсмотрщиков с плетками рабы добывают гранит и песчаник. Каменные глыбы по бревенчатым настилам волокут к берегу, грузят на палубы, и корабли отправляются в обратный путь. А в городах их ждут с нетерпением. На каждой пристани дежурят погонщики с упряжками быков. За небольшую плату они перетащат глыбы к храму — и вскоре трудами искусных каменотесов святилище украсится еще одной статуей бога, колонной или обелиском.

Бурлит жизнь в Та-Кемет. Ломятся переполненные зерном амбары, тучнеет скот, наливаются соком плоды во фруктовых рощах — и благодарные египтяне славят щедрого Хапи, поют ему хвалебные гимны и приносят жертвы.

Слава тебе, Хапи, бог Великой Реки!Ты разливаешься, чтоб оживить Та-Кемет,Орошаешь поля, даруешь дождь с небес,Ты — наш кормилец и благодетель!

Земля ликует, все живое радуется.Ты наполняешь амбары, даешь траву для скота.Зеленей же, зеленей же,О, Хапи, зеленей же!

Но не всегда было так, не всегда цвела и благоухала Черная Земля…

Давным-давно, много миллионов лет назад, на месте городов с их дворцами, храмами и оживленными рыночными площадями, где с утра до вечера не смолкают крики торговцев, наперебой расхваливающих свои товары[6]

, был Хаос — бескрайний и бездонный океан. Этот океан назывался Нун.

Мрачное он представлял зрелище! Холодные воды Нуна были неподвижны. Не было ни воздуха, ни тепла, ни света: все окутывал первозданный мрак, всюду царствовала тишина. И ничто не нарушало покоя. Проходили столетия, тысячелетия, а океан Нун оставался неподвижным.

Исток Нила, символически изображенный в виде бога Хапи, сидящего в скальной пещере.

В руках у Хапи — сосуды с водой. Пещеру охраняет змей, свернувшийся в кольцо.

Но однажды произошло чудо. Вода вдруг заплескалась, заколыхалась, и на поверхности появился великий бог Атум.

— Я существую! — воскликнул он, и Вселенная содрогнулась от громового голоса, возвестившего начало жизни. — Я сотворю мир! Я сделаю это, ибо мое могущество настолько велико, что я сумел сам себя создать из вод океана! Нет у меня отца и нет матери; я — первый бог во Вселенной, и я сотворю других богов!

А вокруг, как и прежде, все было объято непроглядным мраком и мертвенным безмолвием. В океане не было ни одного, даже самого крошечного, клочка суши, куда можно было бы ступить ногами, — все затопляла вода. Мрачная пучина уже клокотала, готовясь поглотить Атума: уже пенился внизу похожий на разинутую пасть чудовища водоворот и неумолимо затягивал бога в свое жерло. Надо было как можно скорей создать землю, хоть какой-нибудь островок. Спасение от гибели было только в этом.

С неимоверным усилием Атум оторвался от воды, воспарил над бездной и, воздев руки, произнес волшебное заклинание. В тот же миг раздался оглушительный грохот, и среди пенных брызг из пучины вырос холм Вен-Вен.

Атум опустился на холм и стал размышлять, что же ему делать теперь.

«Конечно, сперва я создам других богов, — думал он. — Только вот кого именно? Может быть, бога плодородия? Но ведь нет еще земли, на которой выросли бы травы и злаки, и нет людей, которые могли бы посеять зерно и собрать урожай… Лучше я создам ветер. Без ветра этот океан снова замрет и останется навсегда неподвижным. И еще я создам богиню влаги — чтоб воды океана подчинились ей».

И Атум создал бога ветра Шу и богиню Тефнут — женщину с головой свирепой львицы. Это была первая божественная пара на земле.

Но тут случилась беда. Непроглядный мрак все еще окутывал Вселенную, и в темноте Хаоса Атум потерял своих детей. Сколько он ни звал их, сколько ни кричал, оглашая водную пустыню горестными рыданиями, ответом ему было безмолвие. А это могло означать все что угодно, даже самое худшее. Может быть, Шу и Тефнут заблудились в океане, а может, они погибли в бездне.

В отчаянии Атум вырвал свой Глаз и, обращаясь к нему, воскликнул:

— Глаз мой! Сделай то, что я тебе скажу. Ступай в океан Нун, разыщи моих детей Шу и Тефнут и верни их мне.

Глаз отправился в океан. Атум поднялся на вершину холма Бен-Бен, сел на землю, горестно вздохнул и стал ждать.

Медленно текло время, дни проходили за днями, столетия за столетиями. Всюду был мрак, всюду тишина и холод. Потеряв, наконец, надежду вновь увидеть своих детей, Атум закричал:

— О горе! Что же мне делать? Мало того, что я навеки потерял своего сына Шу и свою дочь Тефнут, я вдобавок еще лишился Глаза!

И бог создал новый Глаз и поместил его в свою пустую глазницу.