Древний Египет. Подъем и упадок

Однако не менее важной, чем крепости, была система наблюдения, которую они поддерживали. В примечательном ряде документов, известных как «Депеши из Семны», патрули, которые регулярно направлялись из Южной Семны, Куммы, Семны, Уронарти и Шалфака, докладывают о результатах местному командованию. В атмосфере нервозности, перерастающей в паранойю, патрули приняли методику «лови и хватай». Даже небольшие группы нубийцев перехватывались и подвергались досмотру — при необходимости с применением силы. Тех, кто находился на контролируемой Египтом территории без законного основания, отправляли назад через границу. Читаем типичную депешу: «Патруль, который пошел дальше, чтобы осмотреть край пустыни… вернулся, чтобы сообщить мне: «Мы нашли след 32 человек и 3 ослов…»[90] Командир каждого патруля завершал свое донесение одними и теми же словами: «Все, кто охраняет владения фараона (да будет он жив, здоров и благополучен!), живы и здоровы». Можно заподозрить здесь отчаянное стремление доказать, что ничего неблагоприятного не произошло.

Решимость египетских властей обеспечить неограниченный контроль, конечно, была обусловлена заботой XII династии о безопасности, порожденной горьким опытом. Дело вовсе не обстояло так, что власти отвечали излишним применением силы на относительно низкий уровень угрозы. Напротив, страх перед нападением царства Куш был вполне уместен. Конкурент Египта на Верхнем Ниле был богат, влиятелен и ревновал к северному соседу — опасная комбинация.

В качестве дополнительного стимула для гарнизонов «бороться за правое дело» Сенусерт III возвел в крепости Семна монументальную стелу. Надпись на ней убеждала воинов защищать завоевания фараона: «Доблесть в том, чтобы нападать, позор в том, чтобы отступать»[91]

. Сенусерт похвалялся своей жестокостью в отношении нубийцев: «Я похитил их женщин и увел их семьи, отравил их колодцы, разогнал их быков, развеял их ячмень и сжег его»[92]. Тотальная война была идеалом Египта. Наконец, фараон установил собственную статую в специальном святилище в Семне, чтобы вдохновлять своих людей быть верными и отважными: «На этой границе помещено изображение моего величества… чтобы вы были стойкими ради него, чтобы вы боролись за него»

[93]. Противиться столь мощному сплаву пропаганды и принуждения, поддержки и запугивания было невозможно.

Действительно, одного взгляда на типичную статую Сенусерта III достаточно, чтобы убедить любого воина следовать долгу. Никогда прежде в истории Древнего Египта не было правителя, который столь эффективно использовал бы свои статуи, чтобы явить ужасающий образ царской власти. Статуи Сенусерта III — а их было множество — производят весьма пугающее впечатление. Тело — всегда упругое, мускулистое и зрелое — являет собой идеал юной энергии, столь любимый правителями Египта. Но лицо словно преследует зрителя: глаза навыкате под опущенными веками, впалые щеки, уголки рта мрачно опущены. Это коренным образом отличается от традиционных принципов изображения царя: образ, который мгновенно гипнотизирует и ужасает, истинный лик тирании. Эффект усиливают слишком большие уши: это дает понять, что Сенусерт — правитель, который слышит все. Те, кто скажет что-нибудь неуместное, вероятно, пожалеют о такой неосмотрительности.

Благодаря тому, что фараон правил железной рукой, полицейский режим XII династии сохранялся еще полвека после Сенусерта III. Его преемник, Аменемхет III (1818–1770), предпочитал более скромный стиль портретной живописи наряду с архаичной формой скульптуры — ее использовали, чтобы подчеркнуть древность царственности. Достижения при его правлении были впечатляющими: масштабные восстановительные и строительные работы в Файюме; не одна, но целых две пирамиды (первая пошла трещинами, когда работы подходили к завершению); рост объемов горнодобывающих работ и экспедиций в карьеры, чтобы добыть драгоценные камни для царских мастерских (четыре экспедиции в Вади Хаммамат за грауваккой[94], три в Вади эль-Уди за аметистом и не менее двадцати трех на Синай за бирюзой). В культурном отношении его господство знаменует звездный час XII династии. Питаемая нубийским золотом, торговля с Ближним Востоком также процветала. Фараон вознаградил своих верных союзников, князей Кебни, осыпав их дарами. Те же, в свою очередь, все более и более уподоблялись египтянам в попытке подражать своему могущественному покровителю.