Древний инстинкт

– Нет, она про Аллу ничего не знала, это я сам уже догадался, – разозлился Свиридов. – Так где ваше виски?

…Он проснулся от стонов. Открыл глаза и сначала не понял, что происходит. Он лежал на кровати, на той самой кровати в спальне Лены, но рядом с ним почему-то кто-то стонал… Он боялся повернуть голову, а когда повернул, то увидел Ольгу. Она лежала с закрытыми глазами, металась будто во сне, а под головой у нее была мокрая от крови подушка… А на подушке – ножницы!

– Оля! – Он кинулся к ней и приподнял голову. – Оля, да что с тобой!

Лицо у нее было в порядке. Никаких порезов, ничего такого…

И тут до него донеслось:

– «…увеличен рот, рассечены губы, обнажены десны, вытянуты уши, переломаны хрящи…»

– Оля, очнись!

Ножницы были в крови. Волосы с той стороны, что ближе к Дмитрию, были тоже в крови. И он все понял – у нее было отрезано ухо. Он посмотрел на свои руки и обмер – они так же были в крови…

– Я с самого начала знала, что это ты, Бессонов… – сквозь плач прошептала Оля. – И Лена догадывалась, потому и не хотела тебя видеть. Она боялась тебя, а я нет… Я не верила, не хотела верить… Кто еще мог спокойно войти в квартиру и рассечь ей губы? Ты болен, Дима… Срочно, срочно вызывай «Скорую», иначе я истеку кровью…

– Да, да, конечно. – Он вскочил и почувствовал головокружение. Его и прежде поташнивало, когда он сильно нервничал, но теперь, когда увидел перед собой Олю с окровавленным месивом вместо уха (он никак не мог вспомнить, как они вообще вместе оказались в постели), ему и вовсе стало дурно…

– Бессонов, – тихо позвала она. – А ты не боишься?

– Чего? – не сразу понял он.

– Да тебя же сейчас арестуют…

– И что теперь, ты должна умереть от потери крови? Мне это снится или нет, этот кошмар когда-нибудь кончится?

– Вызывай «Скорую», я скажу, что ты только что приехал…

– Но Свиридов, он же был здесь вчера вечером, я отлично это помню!

– Вот именно. Он еще как бы пристыдил нас, мол, мы вместе, в одной квартире… Скажем, что ты сразу же после его ухода уехал, а я позвонила тебе сейчас, утром, ты приехал и увидел меня… такую…

– Но почему ты это делаешь?

Его всего колотило. Перед глазами всплыло лицо Лены, девушки, которую он так любил и без которой жизнь его была пуста, бессмысленна, отвратительна. У нее была чудесная улыбка, и что же, он изуродовал ее лицо, выходит? Но почему?

Он вызвал «Скорую» и Свиридова, благо у него была его визитная карточка. Тот прибыл немедленно, словно только и ждал сигнала.

Ворвался в квартиру и бросился в спальню, будто заранее знал, какую картину застанет. Оля сказала ему о книге, которую кто-то подложил в ее сумку.

– Слушай, Бессонов, но ты же был дома, здесь, ты что же, ничего не видел и не слышал?

Дмитрий сидел с отсутствующим видом и курил. Он ничего не понимал. Прибыла «Скорая», но Свиридов еще какое-то время беседовал с Олей, расспрашивал ее о том, кто мог проникнуть в квартиру. Эксперты взяли роман Гюго, положили в полиэтиленовый пакет. Олю увезли, предварительно наложив на место уха повязку. Само же ухо нашли на полу под кроватью…

Бессонов сидел, курил и ждал, когда же наконец его арестуют. Он думал о Лене, что скажет она, когда узнает, кто ее порезал, кто порезал Татьяну Иранову, Тамару Фруман… Но зачем он это делал, должно же быть этому какое-то объяснение?! Он представил себе, как целая куча психиатров проводит судебно-психиатрическую экспертизу на предмет его вменяемости. «И что же это у вас такое стряслось, голубчик?» – «Я женщин уродую. Преимущественно тех, кто имеет какое-то отношение к моему соседу по офису, некоему Валерию Константинову. Знаете, что-то скучно стало жить, вот я и решил поразвлечься… Что натолкнуло меня на мысль? Книжку вот прочел Виктора Гюго, „Человек, который смеется“.» – «И как же вы их, дорогой, уродуете?» – «То, знаете, рот до ушей разрежу канцелярскими ножницами, а чего мелочиться; то щеки сначала разрежу, а потом зашью, вроде как исправлю содеянное; а то и ухо откромсаю…»

Это не я. Это кто-то другой. Я не мог. Я – нормальный человек. Я не болен. Я люблю Лену. Но тогда почему же она не пожелала меня видеть? Меня, самого близкого ей человека? Неужели догадывалась?.. Может, видела что, находясь в гипнотическом состоянии? Но когда у него проснулся этот дар, дар гипноза?