Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)

Конфуций положил начало реформам в интеллектуально-духовной сфере древнекитайского общества. С его легкой руки эти реформы пошли достаточно быстрыми темпами. Появилось множество философских школ и учений. Недаром период Чжаньго в Китае традиционно именуется эпохой «ста школ». Хотя некоторые из них не соглашались с конфуцианством, а порой решительно его отвергали, вольно или невольно они несли в себе частицу конфуцианства. Ведь конфуцианское во многом стало настолько китайским, что отличить одно от другого (например, в важнейшей для Китая сфере культа предков) было просто невозможно. В частности, это заметно на примере эдиктов яростного противника конфуцианства первого императора Китая Цинь Ши-хуанди. Обративший на это внимание Е.П. Синицын справедливо заметил, что эти эдикты, рассчитанные на вечную память потомков, писались почти конфуцианским языком, хотя вся деятельность императора имела совершенно иной характер и базировалась не на уважении, а на презрении к людям, которых следовало заставлять делать что надо с помощью насилия [Синицын, 1974, с. 156 и сл.].

Стоит упомянуть о том, что реформы Конфуция ограничивались социально-этической и административно-политической сферой и именно поэтому формально вписывались в древнюю традицию и имели немалые шансы на успех. В то же время параллельно с Конфуцием в чжоуском Китае активно действовали реформаторы иного плана, чьи усилия были направлены прежде всего на ломку привычных экономических отношений, на изменения в сфере права и системы наказаний, в области военного дела и т. п. Они были более радикальными, ибо ставили своей целью сломать привычную традицию, противопоставив ей новую.

Все эти идеи, оформленные в период Чжаньго в хорошо разработанные доктрины, имели своей целью достичь наибольшего успеха в эволюции Поднебесной.

Глава 5. Протосоциализм Мо-цзы и эгоцентризм Ян Чжу

Конфуций и его последователи открыли дорогу в новый этап осевого времени древнекитайской цивилизации. Опираясь на переинтерпретированную традицию, они сформулировали главную цель перестройки трансформировавшегося общества — создать некую великую национальную идею Поднебесной. Суть идеи — построить общество всеобщей гармонии и твердо установленного порядка, какое было в далекой древности и от которого позже по неразумию люди, особенно власть имущие, ушли.

Конфуций, успешно разрабатывавший конструкцию этого будущего общества, убеждал своих современников в том, что все они должны идти ради достижения цели именно по указанному им пути, ибо иного просто нет. На самом же деле иные пути были. Вопрос в том, по какому из них решила идти история Китая.

Казалось бы, в стране со столь необычной историей (прежде всего со специфической духовной культурой, незнакомой с развитой религиозной системой, но привыкшей к заменившему ее культу предков, нормативной этике и умело переинтерпретированной, насыщенной дидактическими преданиями традиции) трудно было ожидать обилие противоположных друг другу идей. Некоторым из них вроде бы просто неоткуда было взяться. Но они появились. И более того, сыграли весьма существенную роль, во многом изменив и дополнив то, о чем мечтали конфуцианцы, которых стали именовать жуцзя.

Первой среди новых, соперничавших с жу-цзя доктрин было учение Мо-цзы. Мо-цзы (Мо Ди, учитель Мо, примерные годы жизни 479–400 либо 479–382 до н. э.) родился в Лу или в Сун, где и получил образование. Его безымянным учителем был, согласно преданию, ученик одного из учеников Конфуция, так что неудивительно, что многие взгляды и позиции Учителя вошли составной частью в его теорию. Тем не менее Мо-цзы не стал конфуцианцем. Напротив, он считается первым из оппонентов, резко противопоставивших себя Конфуцию.

Как и Конфуций, Мо не преуспел в стремлении получить влиятельную должность и испытать свою доктрину на практике. У него тоже было немало учеников и последователей. Но в силу гораздо большей жесткости и целеустремленности моизма как теории и практики все они были спаяны в крепкую организацию. Она напоминала собой секту во главе с «великим учителем» (грюй-цзы), неограниченную власть которого над всеми преданными, ему монетами (обычно их было несколько сотен готовых на все бойцов) можно сравнить, скажем, с властью исламских шейхов над своими верными мюридами.

Го Мо-жо насчитал всего пять таких цзюй-цзы, включая самого Мо-цзы [Го Мо-жо, 1959, с. 220]. И хотя в «Чжуан-цзы» [Чжуан-цзы, с. 218 и 467; Малявин,1995, с. 278] и «Хань Фэй-цзы» [Хань Фэй-цзы, с. 351] утверждается, что после смерти Мо его школа раскололась на три части, которые именовали друг друга отступниками (бе Мо), это не мешало всем им почитать старших, претендовавших на звание законных идейных вождей и преемников учителя Мо. Словом, организация моистов была новым явлением в духовной, да и социально-политической жизни чжоуского Китая. Что же сплачивало всех их в единое целое? Другими словами, чему учил своих учеников Мо-цзы?