А потом началось страшное.
Парня начало ломать и корежить. Кожа обращалась в настоящую древесную кору, а где-то прорывалась стремительно растущими ветками. Вместо крови на землю падала святящаяся бледно-зелена жидкость, явственно слышались звуки ломающихся костей и рвущейся плоти. Парень истошно орал, а декан… продолжал стоять.
Кажется, не одна я находилась в кошмарном сне.
– Энт-Койн! – воскликнула я, надеясь привести мужчину в чувство. – Сделайте что-нибудь!! Ну что же вы застыли?!
Мужчина не шелохнулся и даже не повернулся ко мне. Он немигающим взором продолжал наблюдать за тем, как один из его учеников бьется в конвульсиях на земле.
Где-то за спиной раздавались удивленные восклицания, быстро сменившиеся похоронной тишиной. Последний надрывный, пробирающий до костей вопль резко оборвался на самой высокой ноте. Вместо парня на земле осталась какая-то скрюченная коряга, из которой все еще местами сочилась бесполезная магия.
Энт-Койн, наконец, пошевелился. Он поднял одну руку и разжал кулак. На ладони вспыхнуло окно призыва, и в следующее мгновение возникла маленькая серая птичка с кроваво-красной грудкой. Она часто-часто хлопала крылышками, стараясь удержаться над ладонью.
– Скажи Мелиссе, что здесь нужно убрать.
Красногрудый вестник сорвался с места. Убрать? Будто и не человек только что умер в муках, а кто-то из студентов бросил на поле корягу. Я так страстно желала разразиться гневной тирадой… но вместо этого смогла лишь еле слышно прошептать:
– Почему?…
Энт-Койн повернулся ко мне всем корпусом. Не представляю, какие эмоции испытывал мужчина, но в глазах у него таился какой-то поистине безумный огонь.
– Урок окончен, Саар. Все свободны.
Я выдохнула сквозь сжатые зубы, развернулась на пятках и стремительно – откуда только силы были? – зашагала прочь.
У выхода стоял выпускной курс боевого факультета. Все как один с мрачными лицами, будто на похоронах. Впрочем, почему будто. Толпа расступалась передо мной, позволяя сбежать. Но до выхода я не дошла – кто-то ухватил за локоть.
– Ты как? – глухо спросил Раймонд.
Я замерла и, не поворачивая головы, ответила:
– В порядке.
Захват на моем локте ослаб и я, вырвав руку, поспешила покинуть тренировочное поле.
А может, мне стоило покинуть не только поле?
19
Я сидела за столом в своей комнате и смотрела на лист бумаги. Меня хватило только написать дату в верхнем правом углу.
Перепуганный голос в голове повторял:
Но рука не поднималась написать это. Я смотрела на идеально-белый лист, пытаясь впервые в жизни принять решение самостоятельно. И это решение имело все шансы убить меня, в чем я имела несчастье сегодня убедиться.
В дверь коротко постучали. Я словно наяву услышала назидательный тон матери.
– В шестнадцать, Мия, самое время выбросить из головы всякие детские шалости. Ты – леди. Мало того, ты – энт-Саар! Вот, просмотри папки. Здесь самые перспективные женихи этого сезона.
Бесформенная коряга, сочащаяся магией, под стеклянным куполом на красивом дорогом пьедестале.
– Это? Это когда-то было моей дочерью. Да, входит в стоимость всего дерева. Мы же условились, что дом торгуется вместе с мебелью…
Кто-то настойчиво стучал в дверь. И это явно не Иви. У нее были короткие и легкие постукивания, а эти же удары грозили разнести препятствие в щепки.
Я с трудом поднялась и, словно в страшном сне, медленно направилась к двери.
Казалось, даже воздух стал словно кисель – густым, приторным. Он мешал двигаться и не давал нормально дышать.
Я медленно, палец за пальцем накрывала рукой витую лапку дверной ручки.
Резко нажала и дернула дверь на себя.
В коридоре стоял мрачный Раймонд с занесенным кулаком. Я вдохнула полной грудью, радуясь, что мир вокруг вернулся в норму.
– Привет, – тихо поздоровалась я.
– Привет, – Раймонд опустил кулак.