Древо Тьмы

Руна на животе напоминает о себе едва ощутимым жжением, и я встревоженно оглядываю чудовищных насекомых. Двое скорпионов смотрят на меня бездонными чёрными глазами. А вот третий, с вытянутым телом, не просто пожирает меня скорпионьими глазами, но и таращится бесчисленными, более светлыми, раскиданными по голове и бокам. А в самой середине этого многообразия глаз открывается ещё одно око, каких не бывает у насекомых. Светло-зелёный, всезнающий глаз.

Око Фогеля.

Все мои колебания и нерешительность будто срывает прочь мощным ураганом. На гребне освежающей волны ярости меня омывает мощным магическим огнём.

Лукас. Чи Нам. Ликаны. Айвен. Все жертвы Фогеля. Их имена и образы мелькают перед глазами, а пламя ревёт в моих линиях силы.

Со сложенных в холодную улыбку губ срывается грозный крик:

— Пошли прочь, мерзавцы!

Я бросаюсь вперёд, через поляну, машинально нажимая на руны, заряжая клинки.

Меньшие скорпионы отшатываются, приседают, пытаясь защититься, а я слежу взглядом за вспыхивающими траекториями, которые вычерчивает для меня подрагивающий у пояса Жезл. Я поднимаю клинки, ещё раз пробегаю пальцами по рунам и произношу заклинание.

С гортанным криком я выбрасываю руку с клинком вперёд и вверх, целясь скорпионам в шеи.

Лезвия попадают точно в цель, и головы двоих чудовищ взрываются ослепительным золотым огнём, а тела в судорогах валятся на землю. Третий скорпион, не теряя времени, направляется ко мне, переступая огромными лапами.

Кровь у меня уже кипит от ярости, и я быстро возвращаю клинки нажатием рун на ладонях.

— Видишь меня? — рычу я прямо в морду скорпиона, отмеченного тёмными рунами, перехватывая клинки поудобнее. — Вот и хорошо! Давай, Фогель! Иди ко мне, сволочь!

Монстр прыгает на меня внезапно, высоко взлетает, но я успеваю бросить клинки вдоль вспыхнувших зелёными лентами траекторий прямо ему в шею — самое уязвимое место.

Скорпион успевает издать отвратительный скрип, когда лезвия одновременно впиваются в него. Длинная лапа тянется ко мне, но я вовремя отпрыгиваю в сторону, не давая острым когтям полоснуть меня по плечу.

Чёрная густая жидкость выплёскивается из раны, и я откатываюсь дальше, потому что лапа всё тянется за мной, подпрыгивая по земле. Перекатившись по траве ещё пару раз под крики маленькой девочки, я поднимаюсь, глядя на судорожно дёргающееся скорпионье тело.

В безудержном приступе ярости я обнажаю меч и подхожу к поверженному чудовищу. Бледно-зелёное око Фогеля открыто и вполне разумно оглядывает всё вокруг, пока скорпион дрожит на земле. Наконец многоглазый монстр замирает.

Меня охватывает ярость, подобная той, что накатывает на воинов в бою, превращая их в берсерков.

Подступив к скорпиону вплотную, я смотрю ему прямо в бледно-зелёный глаз.

— Я иду к тебе, — зловеще выговариваю я, обращаясь к Фогелю. Во мне сейчас не осталось ничего, лишь кипящая ярость. — И я превращу твою жизнь в ад.

Насекомое не в состоянии выразить взглядом чувства, однако от взгляда веет ледяным холодом, в бледно-зелёном оке мерцает ненависть.

— Отправляйся прямиком в преисподнюю, Фогель! — И с этим пожеланием я вонзаю меч прямо в отвратительный глаз.

Ещё некоторое время, не в силах отойти от поверженного монстра, я протыкаю мечом все его чудовищные глаза. Бью лезвием в отвратительную голову. Наконец, выпрямившись, я судорожно выдыхаю. По линиям силы ещё струится кровожадный огонь. Тряхнув головой, я оглядываю поле битвы.

Два скорпиона поменьше лежат в стороне. Их обгоревшие головы дымятся, вывернутые под странными углами после встречи с моими кинжалами. Чёрная густая жидкость заливает нежно-лиловую траву. Голова третьего скорпиона превратилась в жуткое месиво.

Магический огонь блуждает по моим линиям силы, отказываясь гаснуть. Однако во мне просыпается ещё что-то. Вспыхивает новая огненная линия, золотая, горячая, крепнущая с каждой минутой. Это эхо драконьего огня, которым наградил меня Айвен. Пламя виверн.

Растерянно нахмурившись, я вытираю чёрную жижу с клинков пучками лиловой травы и убираю оружие в ножны. Золотой огонь разгорается всё сильнее.

Вытянув перед собой руки, я нажимаю большими пальцами руны возвращения оружия.

Увязшие в шее третьего скорпиона клинки срываются на зов с такой силой, что едва не разрезают на части голову скорпиона.

Вытерев и эти кинжалы о траву, я наконец более-менее спокойно убираю их в ножны.

Женщина и две девочки жмутся друг к дружке у камня, бросая на меня ошарашенные взгляды. Женщина и младшая из девочек явно больны. И довольно тяжело. У обеих сильно покраснели глаза, а на губах запеклась красная корка. Судя по взгляду и суетливым движениям, обеих лихорадит. К тому же они худые, как скелеты.

Красный грипп.

Скорее всего, последняя стадия.

Гарднерийка решительно закрывает урисок собой, устремив на меня взгляд ярко-зелёных глаз. Нож она по-прежнему крепко держит в руке. Девочка держится напряжённо, словно слишком сильно натянутая скрипичная струна. Все трое чем-то похожи, у них одинаковый овал лица — сердечком.