Дромедар (СИ)

   Аполлинария подскочила на месте.

   - Так...Как же так? - Закричала она также, как её петух Эдуард. - Эти алкаши лучшие люди деревни?

   - Так, больше же никого нет в деревне! - Скрывая смех, сказал Василий.

   - Неееет? Конечно, жена мафиози Айнагуль с придурошным сынком не в счёт! Про меня забыли?

   - Ладно, ладно! Успокойся, Кузьминична! Уступаем. Сейчас немного выпьем, закусим и корреспондент с тебя начнёт. - Сказал Василий и подмигнул Агате.

   - Конечно. - Согласилась Агата. - С Вас и начнём.

   Аполлинария уселась за стол и победно оглядела Василия и Фёдора.

   - Вася, ну - ка налей нам по чарочке, чтобы память проснулась! - Велела она приказным тоном.

   Василий налил всем по рюмке. Аполлинария скривила лицо.

   - Это что? - Она брезгливо указала на рюмку и, взяв со стола стакан подставила Василию. - Наливай. Немного. Половинку. Ой, полный наливай - надо выпить за упокой...А, кто помер-то?

   - Ариадна Пупыркина из Малых Гадюкиных. - Сказал Фёдор.

   - Ой, да на кого ж ты нас покинула! - Заголосила Аполлинария.

   - Кузьминична, прекращай орать! - Прервал её Василий.

   - Ну, пусть ей земля будет пухом! - Аполлинария одним глотком осушила стакан и, повернувшись к Агате, затараторила:

   - Родилась я тута. Бабка Анисия у всех тогда роды принимала. Никто в ваш Забелжск не ездил рожать. Там один фельдшер с сестричкой роды принимал, да всё по пьяному делу. А, ещё он и одноногий с войны пришёл. Одна дура поехала, так рассказывала потом, как матюгами его крыла. Он, значит пьяный еле на одной ноге стоит, сестричка не роженице помогает, а его, идиота, держит. Он залез, значит, к роженице чуть не с головой прям в...

   - Кузьминична! - Крикнул Анискин. - Что ты ахинею несёшь?

   Аполлинария одарила его пренебрежительным взглядом.

   - Вот, Федя, будешь ты эту интервью рассказывать, тогда и командуй себе, что говорить! - Аполлинария замолчала на минуту, подумала и решила сменить тему. - Помню мне семь лет было и горе страшное пришло к нам - умер отец наш родной. Всё, думали, жизнь закончилась. Рыдали всей деревней от мала до велика.

   - Любили все папу Вашего видно сильно? - Сочувственно спросила Агата.

   - Да, Бог с тобой, милая! Папаша мой на охоте сгинул, когда мне двенадцать стукнуло. Видать пьяный уснул и замёрз в снегу. Монахи его нашли. - Поправила Кузьминична.

   - Это она Сталина отцом родным называет. - Пояснил Анискин. - Кузьминична, расскажи-ка, что за монахи!

   - Ну, неймётся тебе, Фёдор! Так и лезешь в мою эту...Интервью. - Проворчала Аполлинария. - Ну, какие монахи? Те, что с монашеского поселения из скита, что в лесу был раньше.

   Анискин и Василий переглянулись. Агата поняла их заинтересованность и спросила:

   - Это, не тот ли скит, что недалеко в лесу от Малых Гадюкиных был?

   - А, он недалеко и от Малых, Средних и наших Гадюкиных был. - Пояснила Аполлинария.

   - Что-то ты, Кузьминична, опять ахинею несёшь! Как он мог быть недалеко сразу от трёх деревень? Он же в одном месте в лесу был, недалеко от Малых Гадюкиных. - Анискин удивлённо смотрел на Кузьминичну.

   Аполлинария посмотрела на Анискина, как на недалёкого, подала знак Василию, чтобы налил теперь уже в рюмку. Выпила.

   - Монахи эти колдуны были. Не любили их, боялись. Как скотина у кого падёт или неурожай в колхозе, всё на них валили. А, мужики по пьяному делу поколачивали. Скит их правда был ближе к Малым Гадюкиным, но в дни какие этих монахов во всех наших деревнях видели одновременно, приходили за продуктами, когда разговеться можно было. - Аполлинария вопросительно посмотрела на Агату. - Что-то я не пойму ты про меня писать будешь или про колдунов - монахов?

   - Про всех и про всё. - Ответила Агата. - А, что с монахами и скитом этим стало?

   - Да, толком никто не ведает. Так, вот, в году пятьдесят восьмом батя мой пил уж очень крепко и зимой вдруг приспичило ему в лес пойти, зайцев пострелять. Как мамка не удерживала его, взял ружьё, бутылку самогона, закусь скромную и ранним утром ушёл в лес. К ночи не вернулся. Утром стучит кто-то в окно - темно ещё было. Мать выскочила папка наш лежит, а рядом эти колдуны в чёрных одеждах. В общем замёрз он в лесу, а монахи, видно, нашли его и притащили к дому. Мать заголосила - батя уже не живой был.

   - Так, что монахи эти? - Спросил Анискин.

   - Да, ничего. Растворились в темноте - колдуны ведь. О! В Средних Гадюкиных, Фёдор знает, есть старуха Аэлита. Ей уж за сто лет - она всё про всех знает. Её поспрашивайте, если интересуетесь. Вася, налей-ка на посошок. Пойду я - устала от вашего интервью.

   Аполлинария выпила, встала, окинула всех взглядом, снова села. Подняла указательный палец кверху - видимо хотела что-то сказать. Прикрыла глаза - сразу послышался храп.

   - Наговорила сорок бочек арестантов. - Пробурчал Анискин. - Вася, а ты от родителей или от кого ничего не слышал про этих монахов и скит?