Дрожь

— Джимми Гейдж, — теперь улыбнулся и я.

— Приятно познакомиться, Джимми Гейдж.

— Вы... ждете свою жену? — Я посмотрел на синий домик, рядом с которым часто видел играющую маленькую девочку. Вдруг жуткая мысль пронзила меня. — Вы же не собираетесь сделать ничего... сумасшедшего?

— Нет, все сумасшедшие поступки остались в прошлом. — Он тоже взглянул на дом.

— Ваша дочка... вы же не хотите оставить ей тяжелые воспоминания, — осторожно сказал я.

Сэмюэл посмотрел куда-то мимо меня. Его щеки казались впавшими и смуглыми, словно покрытые тенью. А глаза светились жалостью ко мне.

— Ничего такого я не хочу, — спокойно ответил он.

— Я просто...

— Все равно спасибо за беспокойство, — 

взглянул он на меня. — Доброта — это дар Господень.

Я подождал еще немного, все еще не зная, зачем он здесь.

— Не хотите чашечку кофе? Скоро тут станет достаточно шумно, вам точно не дадут поспать.

— Хорошо, но ненадолго. — Он посмотрел на часы, а потом снова на меня. — Я должен вернуться сюда к его приходу.

Я не стал спрашивать, чьего именно прихода ждал Сэмюэл. Порой удается узнать намного больше, не задавая вопросов, просто позволяя людям говорить то, что они хотят и что тебе интересно. Рядом работала круглосуточная кофейня, но мы поднялись ко мне. Обычно я не приглашаю в дом незнакомцев, но в этом меня что-то привлекло, и я нарушил собственные принципы. Не могу сказать, что он вызвал во мне только положительные эмоции, я даже испытывал рядом с ним некоторый дискомфорт. Но с другой стороны, меня притягивало его мужество: Сэмюэл казался мне хрупким судном, не побоявшимся вызова бушующего океана. Одним словом, он мне все же понравился. Даже и не знаю почему.

Я сварил крепкий кофе и наблюдал за тем, как Сэмюэл кладет себе в чашку четыре ложки сахара. Наркоман может вылечиться, но сластена — никогда. Мы сидели за кухонным столом, и я рассказал ему свою историю, а он — свою. Вероятно, он был честнее меня.