Друд, или Человек в черном

Хэчери приподнял меня, придал мне вертикальное положение и осторожно усадил на скамью напротив инспектора. Я огляделся по сторонам, с уверенностью ожидая увидеть поблизости мистера Юджина Рэйберна и его друга Мортимера Лайтвуда, но, если не считать сидящего инспектора, стоящего Хэчери, суетящегося у камина мальчишки и выжидательно застывшей на месте мисс Аби Поттерсон, в трактире никого не было.

– Да, вашего особого хереса, пожалуйста, – распорядился Филд. – Всем троим. Для согрева.

Мисс Аби и мальчишка скрылись в задней комнате.

– Зря стараетесь, – сказал я инспектору. – Я знаю, что все это сон.

– Ай-ай-ай, мистер Коллинз. – Филд ущипнул меня за руку с такой силой, что я вскрикнул. – Джентльменам вроде вас не место в притоне Сэл. Если бы мы с Хэчери не вытащили вас оттуда вовремя, вы бы в ближайшие десять минут лишились своего бумажника и золотых зубов.

– У меня нет золотых зубов, – сказал я, стараясь четко произносить каждое слово.

– Фигура речи, сэр.

– Мое пальто, – проговорил я. – Моя шляпа. Моя трость.

Хэчери, точно фокусник, извлек невесть откуда все три поименованных предмета и положил на стол в соседней пустой кабинке.

– Нет, мистер Коллинз, – продолжал инспектор Филд, – в своем опиумном пристрастии джентльмену вроде вас следует ограничиться лауданумом, которым на законных основаниях торгуют честные аптекари вроде мистера Коупера. И оставить опиумные притоны вместе с сомнительными припортовыми кварталами неверным китайцам да черномазым ласкарам.

Меня не удивило, что он знает имя моего главного поставщика лауданума. В конце концов, все ведь происходило во сне.

– Я вот уже несколько недель не получаю от вас никаких сообщений, сэр, – продолжал инспектор Филд.

Голова у меня раскалывалась. Я поставил локти на стол и подпер лоб кулаками.

– Мне было нечего вам сказать.

– Плохо дело, мистер Коллинз, – вздохнул инспектор. – Это идет вразрез как с общим духом, так и с конкретными условиями нашего соглашения.

– К черту наше соглашение, – пробормотал я.

– Послушайте, сэр, – сказал Филд. – Сейчас мы вольем в вас немного подогретого хереса, чтобы вы вспомнили, как подобает себя вести истинному джентльмену.

Мальчишка – несомненно, по имени Боб – вернулся с огромным кувшином, источающим приятный терпкий запах. В левой руке он держал железный сосуд в виде шляпы с конусообразной тульей (Диккенс описывал точно такой в своем романе, и я с интересом прочитал описание, даром что мы с ним видели сотни подобных новинок). Перелив в него содержимое кувшина, Боб установил наполненную до краев «шляпу» в заново растопленном камине, воткнув острым концом поглубже в угли, потом скрылся в заднем помещении и через минуту вернулся – с тремя чистыми стаканами и в сопровождении хозяйки заведения.

– Благодарю вас, мисс Дарби, – промолвил инспектор Филд.

Паренек поставил на стол стаканы, вытащил железный сосуд из огня, легонько взболтал – края «шляпы» зашипели и задымились, – а затем перелил подогретый напиток обратно в кувшин. Предпоследняя часть сего священнодействия заключалась в том, что Боб подержал каждый из наших прозрачных стаканов над дымящимся кувшином, чтобы они запотели до необходимой степени матовости, одному ему известной. И наконец он наполнил стаканы под одобрительные возгласы инспектора и его прихвостня-сыщика.

– Спасибо, Уильям, – поблагодарил Филд.

– Уильям? – переспросил я, подаваясь вперед, чтобы вдохнуть ароматные теплые пары, исходящие из моего стакана. – Мисс Дарби? Вы, наверное, имеете в виду Боба и мисс Аби? Мисс Аби Поттерсон?

– Нет, конечно, – сказал Филд. – Я имею в виду Уильяма – славного малого Билли Лампера, обслужившего нас минуту назад, – и его хозяйку мисс Элизабет Дарби, которая владеет и управляет этим заведением вот уже двадцать восемь лет.

– Разве это не «Шесть веселых грузчиков»? – спросил я, осторожно отпивая крохотный глоток горячего хереса.

Я испытывал неприятное покалывание во всем теле – точно такое, как в отсиженной ноге или отлежанной руке. Во всем теле, кроме головы, трещавшей от боли.

– Я не знаю в Лондоне заведения с таким названием, – рассмеялся инспектор Филд. – Этот трактир с давних пор и по сей день называется «Земля и голубь». Возможно, сам Кристофер Марло развлекался с девицами здесь в задней комнате, если не в более сомнительном «Белом лебеде», что через дорогу. Но «Белый лебедь» – трактир не для джентльменов, мистер Коллинз, даже если речь идет о таких безрассудно смелых джентльменах, как вы, сэр. И в такой час хозяин «Белого лебедя» не впустил бы нас и не подогрел бы для нас хереса, как сделала моя милая Лайза. Вы пейте, сэр, пейте – только между делом объясните мне, пожалуйста, почему вы не передавали мне никаких сообщений в последнее время.

От горячего хереса мысли мои постепенно прояснялись.

– Повторяю: у меня не было никаких сведений для вас, инспектор, – резковато сказал я. – Чарльз Диккенс собирается в триумфальное турне по провинциальным городам, и в ходе нескольких наших последних встреч он ни разу не обмолвился о вашем общем знакомом, фантоме по имени Друд. С самой рождественской ночи.