Друд, или Человек в черном

– Безусловно, вы правы! – вскричал Диккенс. – Все мы знаем таких вот двуличных священнослужителей – они всячески делают вид, будто творят добро, но в глубине души пекутся единственно о собственном благе, – однако ваше обвинение не утратит своей обличительной силы, коли мы предъявим его мистеру Годфри Эбльуайту.

Я начал было записывать замечание, но почти сразу остановился и потер лоб.

– Нет, получается как-то… бледно, невыразительно, совсем не остро. А что, если сделать преподобного Годфри председателем различных благотворительных дамских обществ? Тогда еще лучше прозвучит моя замечательная фраза: «Он был священник по профессии, дамский угодник по темпераменту и милосердный самаритянин по собственному выбору». Вы же сами рассмеялись в голос, когда я процитировал ее вам менее часа назад.

– Да, Уилки. Но она прозвучит ничуть не хуже, если вы замените священника на… ну, скажем, адвоката. Таким образом, мы пощадим чувства многих тысяч наших читателей, ничем не повредив вашему восхитительному сюжету.

– Я не уверен… – начал я.

– Сделайте пометку, Уилки. И пообещайте подумать о моем предложении в процессе завершения работы над романом. Уверяю вас, любой добросовестный редактор любого популярного журнала вроде нашего счел бы нужным обсудить с автором подобный момент. Если бы вы сами издавали чужое произведение – наверняка подняли бы вопрос о разжаловании преподобного Годфри Эбльуайта в мистера Годфри Эбльуайта…

– Я не уверен… – снова начал я.

– А еще, дорогой Уилки, надо бы определиться с заглавием романа… – продолжал Диккенс.

– Ага! – воскликнул я, оживляясь. – И какое вам больше нравится, Чарльз? «Змеиное око» или «Око змея»?

– На самом деле ни одно, ни другое, – ответил он. – По тщательном размышлении, друг мой, я нашел оба придуманных вами названия несколько сатанинскими и недостаточно удачными с коммерческой точки зрения.

– Сатанинскими?

– Ну, око змея. Вызывает библейские ассоциации, Уилки.

– Как и ассоциации, связанные с языческой Индией, дорогой Чарльз. Я проштудировал уйму книг о различных индусских культах…

– Среди них есть культ поклонения змею?

– Я покамест такого не нашел, но индусы поклоняются… всему подряд. У них в чести обезьяньи боги, крысиные боги, коровьи боги…

– И конечно же, змеиные боги, согласен с вами, – миролюбиво сказал Диккенс. – Но все равно такое название наводит на мысль о райском саде и змее-искусителе – то есть о дьяволе. А очевидная отсылка к алмазу Кохинор делает любые подобные ассоциации совершенно неприемлемыми.

Я впал в совершенное замешательство, ибо понятия не имел, о чем говорит мой друг. Однако, вместо того чтобы разразиться сумбурной речью, аккуратно налил еще воды в стакан, отпил несколько глотков, а потом спросил:

– В каком смысле неприемлемыми, дорогой Диккенс?

– Ваш драгоценный камень – алмаз, или как там вы ни назовете его в конечном счете, – явно имеет своим прототипом Кохинор…

– Да? Возможно. Ну и что?

– Вы, несомненно, помните, друг мой, – во всяком случае, в ходе своих исследований наверняка выяснили, – что подлинный Кохинор родом из местности под названием Гора Света в Индии. Согласно устойчивым слухам, имевшим хождение еще до появления Кохинора на наших берегах, на всех драгоценных каменьях и прочих предметах материальной культуры из упомянутой выше местности лежит проклятье и они приносят несчастье своим владельцам.

– Да? – повторил я. – Такие глубинные ассоциации в полной мере оправдывают название «Око змея»… или «Змеиное око».

Диккенс остановился и медленно покачал головой.

– Нет, если мысль о подобном проклятье связывается в сознании нашего читателя с королевской семьей, – негромко проговорил он.

– А… – Я хотел произнести междометие неопределенным, задумчивым тоном, но оно прозвучало сдавленно, словно в горле у меня застряла куриная кость.

– Несомненно, вы помните, Уилки, что́ произошло через два дня после прибытия камня в Англию и за шесть дней до того, как он был преподнесен в дар ее величеству.

– Смутно.

– Ну, вы тогда были совсем еще молодым человеком, – сказал Диккенс. – Некий Роберт Пейт, отставной лейтенант гусарского полка, напал на королеву.

– О господи!

– Да-да. Ее величество не пострадала, но общественность моментально связала едва не случившуюся трагедию с алмазом, предназначенным в дар королевской семье. Сам генерал-губернатор Индии счел нужным опубликовать в «Таймс» открытое письмо, объясняющее всю нелепость подобных суеверий.

– Да, – промолвил я, продолжая бегло делать записи. – Я читал биографию лорда Дальхаузи в библиотеке «Атенеума».

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – сказал Диккенс тоном, который показался бы мне сухим, будь я настроен покритичнее. – И с Кохинором связано еще одно страшное событие – смерть принца Альберта.

Я перестал писать.

– Что? Он умер всего шесть лет назад, через одиннадцать лет после того, как камень прибыл в Англию и демонстрировался на Всемирной выставке. Кохинор был распилен на несколько частей в Амстердаме задолго до кончины Альберта. Какая связь может существовать между этими двумя событиями?