Друг или враг?

Мы можем понять тяжелейший шок, пережитый человечеством при известии о том, что 15 апреля 1912 года самое совершенное творение технического гения — крупнейшее в мире пассажирское судно «Титаник», следуя полным ходом в Нью-Йорк, столкнулось в Северной Атлантике с айсбергом и пошло на дно, унеся с собой на страшную глубину 1513 человеческих жизней.

Суд признал виновным капитана, совершившего, как было доказано, ошибку в управлении судном. Но главной, неофициальной причиной катастрофы стало другое. Представитель владельца судна категорически требовал от капитана держать наивысшую скорость, несмотря на поднявшийся к ночи туман. Судовой радист принял предупреждение о возможном появлении в этом районе айсбергов. Но и на это не обратили внимания. Сиявшее огнями судно не убавило ход и мчалось сквозь мрак к месту гибели с прежней скоростью. Компании нужна была «Голубая лента»! Моральная сторона этого дела так и не была рассмотрена. И вообще, как показала вскоре история, трагедия в Северной Атлантике хотя и продемонстрировала всему миру опасность чрезмерных упований на технический прогресс, однако так и не была осмыслена.

Через считанные месяцы созданные людьми чудеса техники стали средством кровавой бойни на полях первой мировой войны. Химическая наука дала людям не только противогаз Зинина, но и принесла газовые атаки, вызвала отравление хлором тысяч людей. Иприт, «увековечивший» название речушки Ипр, фосген, десятки других отравляющих веществ… Пулеметы Максима, бронированные машины на гусеничном ходу (изобретен для сельскохозяйственных нужд русским крестьянином Блиновым), подводные лодки, пушки Круппа, дредноуты — все самые последние, самые совершенные достижения техники были использованы для создания смертоносного арсенала, обращены в орудия убийства.

Но страшный маховик только начинал раскручиваться, набирая ход за счет развития наук, расцвета промышленности, промышленного производства и технологии. И вот уже не только военная, но и самая мирная техника выдвигается в ряды противников человечества, создавшего ее для собственного блага, то есть с самыми благими намерениями. Вместе с технологией массового и крупносерийного производства на планету Земля пришла новая опасность: резко усилившееся отравление воды, воздуха и поверхности суши отходами технической деятельности. До той поры, когда люди, наконец, поняли размеры угрозы, прошло по историческим меркам не так много времени, но процесс деградации природы под воздействием технических факторов приобрел уже планетарные масштабы, возымел труднопреодолимые последствия.

Возможно, угроза существованию жизни на Земле была бы осознана еще позже, если бы не разразилась потрясшая человечество трагедия Хиросимы, сразу ставшая символом новой, созданной самими людьми глобальной проблемы.

Где, когда, на каком этапе истории разверзлась пропасть между прошлым и настоящим? Как и почему человечество перешло от безудержного любования собственными техническими достижениями к пессимистическим прогнозам, к критической переоценке роли техники в жизни человека и природы? Эти вопросы вовсе не риторика, от ответа на них зависит самое главное — деятельность человечества по изменению сложившейся ситуации. И, надо сказать, в попытках ответа недостатка нет.

Мы можем сразу указать если не линию, то приблизительную пограничную область, участок на шкале исторического времени, разделивший два мира, два разных подхода к оценке отношений между человеком и техникой, человеком и природой. Не забывая о том, что новые оценки начали складываться задолго до середины нашего века, можно утверждать, что именно в то время, в 50—60-е годы XX века, пересмотр роли технического прогресса и его последствий в жизни общества стал общепризнанной необходимостью.

Буржуазный исследователь проблем научно-технического прогресса JI. Арманд пишет: «Общество не в состоянии укротить технику, которая, будучи предоставлена самой себе, продвигается вперед как неудержимый поток». Значит, виновата сама техника, само ее непредсказуемое и неуправляемое развитие? Другой крупнейший экономист современного буржуазного мира Дж. Гэлбрайт не склонен «списывать» отрицательные последствия научно-технического прогресса на бездушную технику. «Экономический рост представляет собой основную цель фирмы, поэтому он становится основной целью для общества. Поскольку рост обретает первостепенное значение для общества, ничто, разумеется, не должно стоять на его пути. Сюда относятся и последствия роста, в том числе отрицательные последствия для окружающей среды», — пишет он.

Если у Арманда во всем виновата техника, вырвавшаяся из-под контроля, как джинн, выпущенный из бутылки и не пожелавший вернуться в нее, то у Гэлбрайта назван и хозяин волшебной лампы Аладдина — капиталистическая монополия, фирма, в чьем безраздельном распоряжении находится джинн научно-технического прогресса. Правда, фирма, по Гэлбрайту, действует не сама по себе, а от имени общества. Но так ли оно на самом деле?