Друг моего отца

Арсен был уверен, что я не выиграю в третий раз. Тридцать человек охраны стояло вокруг, Сема и Миша дышать боялись в окружении натуральных головорезов. Когда я выиграла третий раз, крик вокруг стоял такой, будто это Евровидение, не меньше. Арсен кричал, ругался, плакал даже, но… Спустя четыре часа проверок меня таки выпустили на улицу. Успокоившись, пьяный уже старик вдруг пожал мне руку и с нескрываемым акцентом взмахнул дрожащей конечностью:

– Знаешь, тебе даже проиграть приятно. – «Ага-ага, я прямо заметила!» – присвистнула про себя, вспоминая, как он меня крыл матами тридцать минут назад. – Хорошая ты баба, Лена. Боевая… И, знаешь, что мне в тебе понравилось? Ты же ничего для себя не попросила.

Пожав плечами, с удивлением для себя обнаружила странный, необычный факт:

– А мне ничего и не надо.

Однажды даже незаряженный пистолет стреляет. И вот удача, которая последнее время старательно демонстрировала мне пятую точку во всех мелких деталях и подробностях, наконец подмигнула. Но, честно говоря, будь у меня выбор, не такого итога я хотела.

Не мечтала прийти на вокзал пешком и купить на последнюю мелочь билет в Нижний Новгород в один конец.

***

Как говорится, «война войной, а обед по расписанию». Куда бы ни занесла тебя судьба, чем бы ты ни занимался, но сессию заочникам все равно нужно сдавать лично. Вот и я вынуждена была собрать маленький чемоданчик и отправиться в родную столицу перед Новым годом, мечтая разобраться с долгами до того, как моя злющая на мир начальница снова захочет чего-то невозможного здесь и сейчас.

На работу в отель меня взяли без особых проблем. Неофициально, правда, но зато каморку выделили во временное пользование. Кто же знал, что ждет меня адское лето, а после и не менее ужасная осень. Отель подготавливал главные помещения ко всем праздникам, даже ко дню космонавта, металлурга и учителя. Денег выделялось мало, требовалось очень много и, как говорится: «Дорого-богато». В страхе, суматохе и панике я провела полгода, и… О, чудо! Экзамен по самому сложному профильному предмету дался легче, чем общение с начальницей. Запросы Остапа Петровича хотя бы были внятными и выполнимыми.

Радостная, покинув главные двери вуза, я замерла и жадно вдохнула кислород:

– О да! Осталось всего ничего…

Меня порядком потряхивало от все еще не отпускающего волнения, когда вокруг послышалось смущенное шептание девушек и полные зависти восклицания парней.

– Смотри, какой красавчик, – томно вздохнула девушка рядом, тыкая пальцем в дорогостоящую машину, припаркованную буквально в паре шагов. С ней активно пытались сфотографироваться все студенты мужского пола по очереди.

– Да он, наверное, за своей дочкой приехал! – покачала головой ее подруга.

– Ты тю-тю? Максимум за сестрой! Или племянницей, – ни в какую не соглашалась первая, положа руку на сердце. – Господи, какая разница… Пойти, что ли, познакомиться?

– Давай, – после бодрого подбадривания я наконец смогла вглядеться в человека, который так всех взбудоражил.

Мало того, что мел снег, так еще и стоял дикий непроглядный туман! Как он только до вуза доехал, ума не приложу… И все же кое-что увидеть удалось: огромный букет из ста роз, занимающих все переднее пассажирское сидение.  Крупная синяя бархатная коробочка лежала прямо перед окном, вызывая бурные обсуждения первокурсниц.

Девушка, которая стояла еще недавно передо мной, все-таки подошла к машине, что-то активно шепча в полураспахнутое окно незнакомцу. Видимо, он рад не был, и уже спустя секунду она развернулась недовольная, готовая рыдать навзрыд. Влюбленные под ноги не смотрят, и два шага спустя она уже летела прямиком в сугроб по катку. В этот момент водитель новомодного автомобиля резко выскочил из салона, помогая девушке не разбить голову о лед.

И тут мое сердце замерло.

«Мамочки!» – завопила изнутри, опираясь спиной о стеночку, пока вслух лишь прошептала:

– Какого черта?!

Это был Коробейников собственной персоной. В шикарном черном плаще и с красным шарфом, стильно накрученным вокруг горловины. На его стоящие дыбом белые волосы оседали снежинки, а легкая бородка превращала в натурального Деда Мороза.

Томление смешалось с чувством неконтролируемой радости, ведь я не видела его так чертовски долго! Никто вообще не знал, где я и что со мной… Но уже спустя секунду злость окутала с ног до головы, ведь стало очевидно: «Он ждет тут какую-то телку!».

«Возьми себя в руки, тряпка!» – зарычала на себя, а после высморкала сопли в платочек, стерла слезы, расстегнула утепленное пальтишко в клеточку, сняла шапку, губы подкрасила… Живот втянула, спину ровно, подбородок вверх и пошла прямо перед собой, не глядя по сторонам.

Каждый шаг вровень с машиной отдавал судорогой в бедро. «Или все дело в адском морозе?» – задалась я вопросом ровно в тот момент, когда буквально над ухом послышался знакомый бархатный бас:

– Лена?