Другая жизнь

   - Конечно, передайте матери, что я всё ей объясню, но сначала мне очень хочется простоять всю молитву за здравие, а потом ещё и исповедаться.

    Графиня ушла, а принцесса ещё всю ночь представляла себе, как будет глупо, если королева глаз с неё не будет спускать и заметит, как она отправится не в исповедальню к святому отцу, а на выход из часовни. Боже, а вдруг ничего не удастся, и поймают Дерека? Тогда им обоим конец, по крайней мере, рыцарю точно.

   Но вот, уже через какие-то час-полтора, всё должно было разрешиться. Как говорится: «Aut vincere aut mori!». Победа или смерть. Она уже не могла струсить и отступить, этим она окончательно бы подставила Дерека. От Яны она всё-таки узнала, что графа держат под стражей в одной из комнат южного крыла, и король уже допросил его, но что тот ему ответил - неизвестно. Однако посыльный на Олтерн был отправлен, видимо, с письмом к самому Элиосу Третьему, для оглашения судьбы его подданного, которая должна решиться при его участии. Но что было в этом письме? Просто доклад о событиях или уже приговор, который его величество Олтерна должен был просто подписать? Видимо, что-то нехорошее, раз граф Аморвил так скоро согласился на побег…

    Беллона надела самое строгое платье в знак смирения, с воротником под самый подбородок, длинными рукавами, скрывающими пальцы до середин и подолом, узким и не удобным, ещё на несколько сантиметров стелящимся по полу. К счастью, погода была очень прохладной, а в нём было тепло и уютно, но не только для этого девушка оделась, словно послушница, готовящаяся на постриг. Под юбкой прятались брюки из тонкой кожи, которые принцесса так давно уже не носила, потому что долгое время не занималась верховой ездой. На ногах красовались блестящие ботфорты, заканчивающиеся почти на ладонь выше колена. Сверху под платьем, вместо обычной сорочки, была блуза, очень светлого цвета майской зелени. Ни о каких собранных вещах не могло быть и речи, поэтому Беллона подвязала к поясу, который находился под юбкой по бёдрам, кошелёк со всеми имеющимися у неё наличными деньгами. Их было достаточно, чтобы безбедно жить какое-то время, пока они не устроятся с Дереком где-нибудь далеко отсюда. Золотые монеты звонко лязгнули под тканью, поэтому девушка затянула кошелёк ещё туже, чтобы королева ничего не заметила. За дверью раздались шаги и через несколько секунд она отворилась. Горничная шагнула вперёд.

   - Ваше высочество, за вами пришли её величество. – Служанка испарилась, оставив мать и дочь наедине.

   - Здравствуй, Беллона, – королева подозрительно и немного отчуждённо смотрела на принцессу, присевшую в самом элегантном реверансе, который только женщина видела с тех пор, как много лет назад смотрела на кошачью грацию своей старшей сестры. С тех пор Веста не так-то часто посещала светские рауты и прочие забавы высшего общества. После нехорошей кратковременной молвы на Вермаше, которой не дали разрастись, королева то и дело сравнивала дочь с Минервой. Вот она – поганая кровь! Неужели она прорастёт в этом нежном на вид и ещё не распустившемся бутоне? Ну, за что именно её потомство унаследовало все пороки своей умершей роковой тётки? Но, может быть, это всего лишь заблуждение? Как бы хотелось развеять все сомнения! Как бы хотелось больше никогда не вспоминать проклятую Минерву!

   - Я хотела позвать с собой маркизу Коломбину Мевори…- Принцесса отчаянно вздрогнула, что, по счастью, осталось незамеченным Вестой. – Но потом решила, что нам лучше поговорить с глазу на глаз. Ты согласна?

   - Да, мама. Так будет лучше.

   - Очень надеюсь, что ты не притворяешься послушной, а таковой и являешься. Хотя в последние месяцы тебе удавалось водить за нос всех…

    Беллона пыталась внешне не реагировать на уколы матери. Они больно жгли ей душу оттого, что она и сейчас, стоя с прямым честным взглядом, держит камень за пазухой и хочет воспользоваться доверчивостью и некоторой, сохранённой с юности, наивностью женщины. Слёзы едва не коснулись глаз принцессы, но она лишь легко тряхнула головой.

   - Я ведь догадывалась, Белл, я видела, как ты и этот  рыцарь смотрите друг на друга… Если бы я знала, что ты посмеешь последовать зову своего сердца, а не разума! Скажи мне, что я ошибаюсь! Прошу тебя, опровергни обвинения отца!

    Веста, несмотря на то, что уже четверть века жила на Феире, так и не стала настоящей феиркой, поэтому не относилась к графу, как к ничтожному олтернцу, а ставила всю вину на Беллону. Она гордилась своим происхождением от Альбины Великой, своим воспитанием, своим чувством достоинства и так мечтала, что её дочь будет похожа на неё, но этого не вышло. Беллона не могла больше слушать претензий матери. Ей было ужасно больно оттого, что она не могла, не посмела бы рассказать всё, как было на самом деле, и никогда не призналась бы, что сейчас вертелось в её голове. Если будет на то воля Божья, и всё удастся, то ей никогда больше не придётся смотреть в глаза матери и сгорать от стыда. Возможно, сегодня она видит её последний раз. А отца и брата она на прощание, то ли к радости, то ли к горю, так и не увидит.