Другая жизнь

    - Я веду вас в апартаменты Энжел. Видите ли, в парадных залах вовсю идут работы, всё украшают, переделывают, ремонтируют, моют и чистят до блеска, поэтому там весьма не комфортно держать путь. К тому же дворец строился не сразу, а частями, и теперь его внутреннее пространство напоминает лабиринт; лестницы, коридоры, узкие комнаты с незаметными ходами – во всём этом заблудиться легче лёгкого. Лучше уж обойти с улицы.

    Вскоре они достигли конечной цели. Железные решётчатые ворота, на которых были выкованы молнии, оканчивались сверху острыми кольями, поэтому перебраться через них представлялось затруднительным, тем более что по ту сторону стояли очередные чудо-стражники, сводившие своим видом Габриэль с ума. Они, едва завидев главного советника королевы, отпёрли ворота и пропустили всех внутрь. По обе стороны от вошедших возвышались заросли шиповника; он не позволял видеть, что находилось за ним. Зато прямо располагались каменные ступеньки, вырастающие непосредственно из земли. Они поднимались не более чем на метр, после чего открывался вымощенный мозаикой перистиль – площадка, окружённая со всех сторон колоннами. Посреди неё стоял фонтан со скульптурой совершенно голого юноши с рогом изобилия в руке, из которого плескалась вода. Сначала три девушки не обратили на это никакого внимания, но потом всё же различили кое-что, чего не видели никогда в жизни. Дора, как не старалась, так и не поняла, что же хотел изобразить скульптор в своей работе, поэтому быстро отвлеклась. А Беллона и Габриэль вскоре сообразили, что такое они увидели, переглянулись и дальше повели себя совершенно по-разному. Принцесса покраснела и отвела глаза, боясь снова наткнуться взглядом на увиденное. Неужели это и было то отличие мужчин от женщин, о котором на уроках медицины всегда быстро и осторожно, с крайней щепетильностью упоминала мадам Бланж? Впервые захотелось, чтобы она оказалась рядом и объяснила всё толком, потому что у присутствующих спрашивать было неудобно. Виконтесса же приблизилась к фонтану вплотную, позволяя брызгам орошать её платье и руки. Она-то у себя, в родном Леонвердене, хоть и издалека, но видела, как купались крестьянские парни, поэтому ей не трудно было догадаться, что это за деталь у прекрасной скульптуры. Не заметив, как все проследовали дальше, Габи почувствовала, как Беллона тянет её за локоть.

    - Как тебе не стыдно! Пошли скорее за мадам Жоржетой!

    Не без сожаления девушка последовала за подругой. Стоило им сделать ещё несколько шагов, как слева открылся вид на зал, открытый с одной стороны на эту площадку, а с другой заканчивающийся стеной, расписанной удивительными яркими фресками. С крыши свисали виноградные грозди и ветви, оставляя тех, кто находился там, в прохладе и небольшом укрытии от прогуливающихся. Однако принцесса с Дорой и Габи не успели пройти мимо, как из этого зала выбежали две девушки, в которых Беллона быстро узнала двух фрейлин Энжел. Не тех грозных амазонок, которые никогда не покидали свою госпожу, а других, обычных юных дворянок, которые тогда уступили ей свои места на маскараде. Хоть убей, но дочь Робина Третьего не могла вспомнить, как их зовут, потому что её память всегда была больше зрительной, чем слуховой. Но, благодарная за их услугу и тот вечер, который пусть и закончился печально, - но ведь не по их же вине! -Беллона поприветствовала их и мило улыбнулась. На Вермаше она совсем с ними не общалась, ведь там было столько забот! Да и мадам Бланж, делая последние наставления перед премьерой принцессы, говорила, что её удел отныне общаться только с равными себе – принцами и принцессами, а не дворянчиками и вельможами. Но у Беллоны не было привычки поворачиваться к людям спиной только из-за их происхождения, поэтому она остановилась поговорить с ними.

    - Альена, Риона, где Энжел? – вмешалась княгиня. – Только не скажите, что гуляет или ускакала к Вормону!

    - Нет-нет, Жоржета, она у себя, скучает. А сёстры пытаются её развлечь.

    - Ну, благодарность Богине! Нам не придётся плутать, ища её, или томиться в ожидании. Идёмте, ваше высочество.

    Беллона махнула рукой знакомым, имена которых на этот раз попыталась запомнить. Четыре спутницы поднялись по ещё одной лестнице, на этот раз более длинной, в конце которой снова оказалась железная решётчатая дверь и стражник. Он, как и предыдущие, беспрекословно отворил её.

     - А разве у Энжел есть сёстры? – не выдержала Беллона.

     - Есть, двоюродные. Незаконнорожденные дочери её дяди, – княгиня говорила об этом с таким спокойствием, как будто это было чем-то рядовым. На Феире это считалось бы чем-то неприличным, то, что следовало скрывать. К этому относились бы так, как к Марии – позор, который следует спрятать, куда подальше, убрать с глаз долой.

     - И много у него всего детей? – сорвалось у Габи.