Другая жизнь Мародёров (СИ)

— Дело говоришь, — поддержал Поттер. — Тогда завтра действуем по плану. Лунатик, ты с нами?

Ремус озадаченно выдохнул и сказал, что умывает руки. На тот же вопрос, адресованный Хвосту, Питер невнятно и смущённо промямлил, что согласен.

Сириус самодовольно заулыбался сидевшим неподалеку девчонкам, Ремус углубился в чтение какого-то огромного трактата, Питер с каким-то непонятным раболепным выражением лица наблюдал за поведением Поттера. Тем временем Джеймс глазами рыскал по шумной гостиной. Многие гриффиндорцы обкладывались учебниками, писали эссе и учили конспекты. Марлин Маккиннон тыкала пальцем в учебник зельеварения и что-то яростно доказывала удивлённой Мэри Макдональд. Фабиан и Гидеон Пруэтты пытались с помощью Манящих чар вытащить готовое домашнее задание из сумки Алисы Вуд, но та со смехом прыгнула на сумку и пыталась удержать ее под собой. Рядом с Алисой сидела Лили Эванс и посмеивалась над проказами рыжеволосых близнецов Пруэттов. Сердце замерло. Джеймсу даже показалось, что он не дышит. Рыжие волосы девушки были собраны в аккуратный пучок, брови нахмурены, изумрудные глаза быстро бегали по строчкам — она что-то читала. Юноша улыбнулся и засмотрелся на девушку. Она, словно почувствовав его взгляд на себе, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Джеймс подумал, что этот момент длился так долго, что невозможно даже представить, насколько. Она смотрела в его карие глаза оттенка шоколада и невольно залюбовалась.

Лили Эванс

«У него невероятно притягательные глаза…» — пронеслось в голове девушки. Но гордость напомнила ей, кто это. Мотнув головой, будто опомнившись, она резко отвернулась. «Не хватало ещё на этого задиру пялиться», — упрекнула себя Лили.

— Эй, Лил, ты с нами? — Алиса помахала ладонью перед лицом задумавшейся подруги и лукаво улыбнулась. — Опять Поттером любуешься?

— Почему опять? И никем я не любуюсь! — запротестовала Эванс.

— Да брось ты, Джеймс — хороший парень. К тому же он любит тебя, — ласково ответила Вуд.

— Никого он не любит, кроме себя любимого и своих дружков. А ко мне он пристаёт только из собственной прихоти. Я чуть ли не единственный адекватный человек в Хогвартсе, который не пускает слюни по Мародёрам.

— Это не прихоть, Лили. Ты просто упрямо не хочешь принимать очевидного, особенно то, что он тебе тоже нравится.

— Мне не может нравиться напыщенный индюк! — как-то чересчур громко воскликнула девушка.

Сидевшие (да и лежавшие) в комнате ребята мгновенно замолчали и уставились на рыжеволосую старосту. Люпин усмехнулся и отвёл взгляд. Питер с открытым ртом следил за реакцией Джеймса. Поттер был слегка приятно удивлён — об этом свидетельствовали огоньки в глазах. Блэк решил не упускать возможности хорошо повеселиться.

— Эй, Сохатый, ты слышал, как тебя Эванс назвала? — он сказал это достаточно громко, чтобы девушка услышала. Поттер просёк идею друга и с апломбом ответил:

— Я готов терпеть и такие унижения, лишь бы моя любовь говорила обо мне!

— Сохатый, ты так скоро кучей прозвищ обзаведёшься, у Эванс на такие дела рука набита, — усмехнулся Сириус. Джеймс лишь улыбался, глядя на Лили.

Люпин предпочёл не задерживать внимание на этой сцене и предложил Петтигрю пойти в комнату, с чем тот неохотно, но согласился.

Девушка вконец засмущалась и решила хоть как-то прекратить этот цирк.

— С чего вы вообще взяли, что это к вам относится? — она скривилась и отвернулась.

— А к кому же ещё? — искренне изумился Джеймс и, подперев подбородок рукой, выжидающе уставился на свою «любовь».

— У вас мания величия, — бросила Лили и побежала в спальню для девочек, потянув Алису за собой. Та напоследок многозначительно улыбнулась Мародёрам и повиновалась лучшей подруге.

— Лили, да сколько ты уже будешь от него бегать? — Алиса села на кровать Эванс и посмотрела на неё. Лили металась из угла в угол, как бешеный снитч.

— Я ни от кого не бегаю, — упрямилась она. — Давай больше не будем говорить об этом.

На несколько секунд воцарилась тишина, которую бесцеремонно прервало уханье совы. Алиса обернулась и увидела рядом с собой черного филина, сидевшего на самом краю кровати Лили.

— Ой, а я его и не заметила, — рассмеялась девочка.

Лили подошла к чёрненькому почтальону, внимательно рассмотрела его и спросила:

— Ты не знаешь, чей это филин?

Подруга отрицательно замотала головой:

— В первый раз вижу.

Выдохнув, Лили присела на корточки и отвязала от незнакомой совы письмо. Филин нетерпеливо заухал, требуя угощение, и девушка это поняла. Достав из тумбочки небольшую коробочку, Лили вытащила из нее крекер и угостила птицу. Чёрный филин благодарно ухнул. Эванс взяла птицу, открыла окно и выпустила её. Затем Лили подсела к Алисе и стала открывать письмо, предварительно заметив, что на конверте ничего не отмечено, кроме её имени. «Странно», — подумала девушка и продолжила распечатывать посылку. Внутри красивого расписного зелёного конверта оказалось письмо. Аккуратным убористым почерком на оригинально расписанном листе было выведено:

«Пусть нас в любви одна связует нить,

Но в жизни горечь разная у нас.

Она любовь не может изменить,