Другие 100 дней плена...

– Я не против, – только сначала уточню: захочет ли моя девочка задержаться. – Если честно, жить в квартире матери Милены мне некомфортно, пусть даже временно, – чуть ранее я успел рассказать всю историю в подробностях и мелочах.

– Но ради неё – пошёл на уступки. Понимаю… – Матвей задумался и продолжил: – Если для твоей девушки принципиально не возвращаться в твой дом, живите у нас, пока не приобретёшь новое жильё, места всем хватит. Настя, кстати, тоже не любила бывать там – борделем называла и рассадником разврата.

– Вот, значит, как…

– Без обид, – друг похлопал меня по спине.

– Да какие обиды… – тот дом ничего не связывает с семейным уютом и теплом – для других целей использовался.

– Так что, согласен?

«Места у них, действительно, много, как будто ориентировались на количество будущих детей» – и я мечтаю о большой семье.

– Поговорю с Миленой, самостоятельно этот вопрос не могу решать, важно знать её мнение.

– Ого, ты ли это? – Матвей заулыбался. – А как же поставить перед фактом? – как привык. Осталось кулаком по столу ударить и добавить: «цыц, женщина, я тебя не спрашивал!».

«Раньше поступил бы именно так».

– Давай без комментариев, – тоже не сдержал улыбку. – Когда-то и ты раздражался по поводу и без, – достаточно вспомнить, как их отношения с женой начинались: Матвей в то время с ума сходил как от беспричинной ревности, так и того, что Настя спорила с ним, высказывая свои пожелания, а он контролировал каждый её шаг, позволить кусочек свободы – для него было смерти подобно. – Это сейчас ты стал степенным, рассудительным и уравновешенным.

– Вот и правильно: не повторяй моих ошибок.

– По сравнению с тобой я «ангел», – хотя мы похожи с другом, у обоих характер – не подарок. Пожалуй, я не такой вспыльчивый, но в целом мало чем отличаюсь.

– Ну-ну, «ангел», насмешил… – Матвей налил два бокала коньяка, один – протянул мне. – За наших женщин!

Мы выпили.

И продолжили разговор.

– Слушай, здесь в посёлке несколько коттеджей продаётся, причём недалеко от нас есть подходящие варианты, – произнёс он, деловито переворачивая мясо.

– А это мысль, – будем дружить и семьями, и домами.

– Завтра можно прогуляться, покажу – где и что находится. Знаю, к кому обратиться, и если хозяева приедут – изнутри всё изучите.

– Думаю, и Милене эта идея понравится.

– Красивая девушка, – Матвей бегло посмотрел на мою девочку. – Внешность редкая, экзотическая.

– Выбирай выражения, говоря о ней, – я машинально сжал руки в кулаки.

– О-о-о, – протяжно сказал друг, – как разозлился-то. Теперь ты понимаешь меня, когда я бесился от любого взгляда, брошенного в сторону Насти, и тебя это тоже касается – не лучше остальных был... А в моей фразе не ищи ничего плохого: просто констатация факта. Я по натуре – однолюб, если забыл, чужие женщины не интересуют и не привлекают. Но от этого слепым не стал, всё равно по-мужски оцениваю.

– Прости, – «чёрт, как неудобно» – особенно после меткого замечания, как я, в своё время, глазел на его жену, и ведь небеспочвенно звучат обвинения в мой адрес.

– Проехали, всё в прошлом… – он вздохнул, махнув рукой. И сразу переключился на другую тему: – Она на самом деле внучка Арапова?

– Да, – я налил нам ещё коньяка.

Матвей выпил залпом.

«Всё-таки оскорбился…» – как сгладить ситуацию?

– С таким родственником не забалуешь: малейший проступок – в порошок сотрёт, – добавил друг.

– Да уж, он способен на всё… – меня не покидает ощущение неловкости, словно воздух вокруг нас наэлектризовался. – Матвей, я…

– Андрюх, – сжал моё плечо, – правда, никаких претензий тебе не предъявляю. Пошли к столу.

Взяв тарелки с мясом, мы направились в беседку. Стоило нам приблизиться, наши женщины переглянулись.

– У вас всё в порядке? – обе спросили одновременно. От них тоже не ускользнуло возникшее между нами напряжение.

– Всё норм, – друг улыбнулся и уселся на стул.

– Насть, прости, – не могу промолчать, иначе эта недосказанность не даст покоя. Давно надо было перед ней извиниться.

– За что? – она ожидаемо удивилась и растерянно посмотрела.

Матвей развёл руками – его жест я расценил, как: «говори, раз уж начал».

– За то, что когда-то… – «нужно ещё правильно подобрать слова, а то мою девочку обижу, но лучше признаться в её присутствии, так будет честнее, пусть поймёт, что скрывать нечего». – Нравилась ты мне как женщина… Стыдно за это.

– Нашёл, о чём вспомнить, – Настя усмехнулась, присела рядом с мужем. – Хотя если станет легче: твои извинения приняты.

– Всё, хватит об этом. Налетайте на мясо, пока не остыло, – вмешался друг. – И давайте уже переключимся на вашу свадьбу. Когда сие событие?

– В конце июня… – ответила Милена поникшим голосом. Конечно, мои откровения её расстроили.

– Покинем вас на пару минут, – я ухватил любимую за локоть и потянул за собой.

Мы ушли вглубь сада.

– Если ты сейчас же не объяснишь всё, придушу тебя… – прошипела она от злости.

И вроде нет повода для улыбок, тем более – провоцировать намеренно не собирался, но не могу ничего с собой поделать – улыбка липнет сама после такого заявления.

«Моя ревнивица… Как же я люблю её!».