Другие 100 дней плена...

– Спасибо, – такая забота приятна.

Хотела подняться с кровати, но Лилия Андреевна уложила меня обратно на подушку:

– Лежи, постельный режим никто не отменял. Успела поговорить с твоим врачом, малышу ничего не угрожает, хотя меры предосторожности стоит соблюсти.

– Я хорошо себя чувствую, правда, – никаких подозрительных вызывающих тревогу симптомов нет. Пожалуй, место удара болит, да и то ненавязчиво.

– Не спорь со мной, так будет лучше, – приказными нотками в голосе напомнила Андрея. Определённо между ними немало общего. Характер у этой женщины сильный и несгибаемый – не удивительно, на её долю выпало много испытаний, столько всего перенесла... И, конечно, мой мужчина внешне поразительно на неё похож, те же черты лица.

Она присела на край постели.

– Когда Андрей вам звонил? – даже полусловом не обмолвился о приезде мамы.

– Сын ещё вчера сообщил, что ты в больнице, попросил приехать первым автобусом, помочь. Насколько поняла, он до вечера будет занят, поэтому я присмотрю за тобой.

«Да уж, занят…» – значит, матери далеко не всё рассказал. Со мной тоже не поделился своими планами, как именно собирается наказать моего обидчика.

Боюсь за любимого, лишь бы не натворил непоправимых ошибок. Проблем уже хватило…

– Милая, как же я счастлива, – Лилия Андреевна взяла мою руку, сжимая мягко пальцы. – Вот ты говоришь спасибо, а на самом деле это я должна благодарить тебя.

– О чём вы?

– Ты вернула мне сына, успокоила материнское сердце. Если честно, не рассчитывала, что он образумится, о семье и детях – вообще молчу, думала, останусь без внуков. Но жизнь умеет преподносить сюрпризы: вновь восстановила то, что когда-то было разрушено, связав теперь ваши судьбы воедино.

– М-нн… – не совсем поняла глубину её фразы.

– Скажу больше, – продолжила она, – мой муж и твой дед – были друзьями «не разлей вода», ещё давным-давно они мечтали породниться. Получается, их желание сбылось.

– А вы знакомы с моей бабушкой Верой?

– Нет, Сергей всегда скрывал свои отношения. И как бы это ни звучало, я рада, что он «наследил». Иначе не появилась бы твоя мама, а значит – не было б тебя, и ты не приручила бы моего сына.

– Ой, только не в таком качестве, – слово «приручила» мне не по душе.

– Да ладно, Милена, чего стесняться. Андрей тебя любит и готов угодить во всём, трясётся над тобой и пылинки сдувает. Тем более, мы одни, можем посплетничать, – она улыбнулась. – Скучать не дам. Хочешь: расскажу, каким он был в детстве?

Я кивнула. Это именно то, в чём нуждаюсь сейчас – отвлечься от тягостных мыслей...

***Андрей

Смотрю на парня, наслаждаясь его страхом: взгляд лихорадочно бегает; лицо побагровело; тяжело дышит до хрипов в лёгких; плюётся кровью – губа, нос разбиты, как и бровь; один глаз распух – над веком нависла гематома. Осталось только заплакать, пустить сопли, в штанишки наложить для полного комплекта, свернуться в позу эмбриона и скулить как побитая собака…

Руки до сих пор чешутся, так и тянутся врезать ему по обнаглевшей роже ещё больше, чем уже досталось, чтоб живого места не было на нём.

«Уверовал в свою важность, вседозволенность и безнаказанность… сучёныш…».

– Чего тебе надо? – говорит он дрожащим голосом, почти срываясь на крик. Но, тем не менее, осмелел, «тыкать» начал.

«Решил козырями крыть? Ну-ну…» – пусть рискнёт. Это даже интересно. Давно я «не развлекался» подобным образом. В теле бурлит алчный дикий азарт, ощущаю себя рассвирепевшим зверем, хочется глотку перегрызть, рвать на куски. Душа требует крови – много крови! Тот, кто покусился на честь женщины – оскорбляет её мужчину!

Беру бейсбольную биту и разминаюсь, размахивая ею из стороны в сторону. Нет, использовать не собираюсь, всего лишь припугну Максика. Более того, попросил Вадима быть рядом и, при необходимости, вмешаться, остановить меня, если вдруг я потеряю контроль полностью. Смерть ублюдка в планы не входит – лишние проблемы не нужны. Преследую единственную цель – поставить его на место, спустив с небес на землю, чтобы башкой думал, включал мозги и не путал «берега», что можно, а чего ни в коем случае.

Ну, раз родители ничему не научили, значит – это сделаю я. Сначала «кормят» деток деньгами, развращая этим, лишь бы отвязаться от них и не заниматься воспитанием, а потом сами мучаются от неуправляемого характера и чрезмерных аппетитов.

– Да ты хоть знаешь, кто мой отец? Он в асфальт тебя закатает!

– Ага, мы знакомы, – усмехнулся. Особенно нелепыми попытки парня отстоять свою жизнь и выбраться на свободу – выглядят на фоне того, что папаша недавно звонил мне, потерял сынишку со вчерашнего дня, просил помочь. Какая досада… И уже едет сюда – есть к нему одно предложение, чем именно Максик искупит вину.

Мои слова его озадачили.

– Мир тесен. Неожиданно. Правда? – замахиваюсь битой и со всей дури ударяю по стене, прямо над головой говнаря.

Он зажмуривается и истерит как блаженный:

– Бля, какого хрена!

Мне нравится издеваться над ним.

– Как ты считаешь, – обращаюсь к Вадиму, – сколько раз нужно долбануть по тупой черепушке, чтобы превратить в кровавое месиво?