Другие грабли. Том 2

Они не были похожи на людей, которым не хватает на одежду. На всех трех накачанных шеях висели цепи, на одной даже золотая. Ну, по крайней мере, желтая. Скорее всего, они явились сюда не ради гоп-стопа, а до меня докопались просто из любви к искусству и из ностальгических чувств.

Типа, лихая беззаботная юность, мечты о том, как они будут крышевать ларьки, махаться стенка на стенку и все такое.

А я был задумчив, меланхоличен и совсем не в настроении драться. Положа руку на сердце, хочется заметить, что с возрастом это настроение посещало меня все реже и реже. То ли я взрослел и с каждым прожитым годом становился все мудрее и мудрее, а то ли просто устал.

А сейчас, вдобавок, я был под впечатлением от недавно пережитого. Я видел то, что эти ребята никогда не видели и не увидят. Я наблюдал закат цивилизации, крушение мира, агонию нашей планеты. Наверное, я и сам бы хотел это развидеть, но знал, что у меня не получится.

Что по сравнению с этим какие-то очередные люберецкие хулиганы, решившие поиграть в крутых парней с незнакомцем, который еще и одет не по сезону?

Пыль, тлен, прах, прилипший к ботинку мусор…

Но я все же попробовал уладить вот это вот все дипломатическим путем.

— Мне не нужны проблемы, — сказал я.

— А никаких проблем и не будет, — сказал тот, который спрашивал, не болею ли я. — Сейчас мы тебя немного отбуцкаем, может быть, еще ногами по ребрам попинаем, а потом ты полежишь в больнице, где теплый и отзывчивый медперсонал, а потом тебя выпишут, и ты будешь жить дальше, как и жил, а эти места станешь обходить по широкой дуге.

Это была красивая речь, но, как говорил кто-то там по не помню, какому поводу, слова дешевы, а виски стоит денег. И не стоит рисовать перед незнакомым тебе чуваком картины будущего, если ты не сможешь это будущее воплотить.

Так-то я в некотором смысле и сам художник.

— А давайте не надо, — сказал я.

Они ухмыльнулись. Они чувствовали себя хозяевами положения, они считали, что контролируют ситуацию и думали начать тогда, когда они сами захотят, до этого наслаждаясь трепетом жертвы и ее тщетными попытками их отговорить.

И это уже далеко не пацаны, их учить поздно. Да и учитель я, как выяснилось, сильно так себе.

— Надо, Федя, на… — начал говорить он, но закончить ему не удалось. Помешал мой ботинок, врезавшийся ему в ухо.

Одновременно с этим я бросил куртку в того парня, который стоял прямо передо мной, и тот ее зачем-то поймал. Машинально, наверное.

Дают — бери, бьют… Но убежать он уже не успел, потому что вслед за курткой ему в челюсть прилетел мой кулак, а очки действия у него, вероятно, уже закончились, да и уклонение не прокачано.

В удар я вложился, так что получился он хороший, мощный, и чувак завалился на спину.

Третий только начал вставать в стойку, но я сбил его с ног подсечкой, и он отправился на землю вслед за своими товарищами. Правда, в отличие от них, он остался в сознании и у него была возможность встать.

Умный, конечно, остался бы лежать и притворился мертвым, но даже зачатки тактического мышления тут тоже не ночевали, и он поднялся на ноги. Мне даже любопытно стало, что он предпримет, и я дал ему некоторое время на раздумья. Но удивить меня ему не удалось и он просто достал из кармана выкидной нож.

До чего же они все неоригинальные.

Вообще, все эти третьи и далее по списку удивляют меня своей то ли отчаянной храбростью, но ли беспросветной тупостью. Вот вы напали на кого-то, обладая явным численным преимуществом, а оно не сработало, и двое твоих братанов уже валяются на земле без сознания и с разной степенью полученных увечий. Откуда у тебя такая уверенность в себе? Почему ты думаешь, что вывезешь там, где они не вывезли? Какого черта ты лезешь наступать на те же грабли, что и они, ведь, в отличие от них, ты эти грабли уже прекрасно видишь?

Из корпоративной солидарности? Из ложно понятого тобой чувства товарищества? Где тот источник, что питает твои надежды, о юноша, мечтаний исполненный?

Первым ударом я выбил из его руки нож, и с моей стороны это был скорее жест человеколюбия, потому что чувак держал его неправильно и мог пораниться им при падении. А уже вторым ударом я отправил его в то самое падение, после которого он уже не поднимался.

Нокаут.

Три-ноль в мою пользу, но радости это мне, как обычно, не принесло. Оно и в лучшие времена-то уже приелось, а сейчас голова была занята совсем другими мыслями.

Я поднял с земли свою куртку, отряхнул ее от пыли и посмотрел на три бесчувственных тела. Похоже, что я все-таки немного погорячился.

У кого же я буду спрашивать, который сейчас год?

Глава 27

Это было долго.

Я висел в невесомости, окруженный серым туманом, и золотые искорки пронзали мое тело, и каждое их касание было сродни комариному укусу, только следов на коже не оставляло. Я видел серый туман, я вдыхал серый туман, я махал руками, пытаясь развеять серый туман и посмотреть, что за ним скрывается, но подозревал, что за ним не скрывается вообще ничего, что это место состоит из серого тумана с золотыми искорками.

Если это, конечно, можно называть местом.