Другой путь. Трилогия (СИ)

– Да, есть еще несколько причин. Об одной из них расскажу прямо сейчас. Понимаете, Юрий Юрьевич, дело в том, что я вижу, куда катится наш мир. Читал отчеты RAND, смотрел доступные прогнозы разных футурологов и сделал выводы. Сейчас в Америке на сто свадеб приходится восемьдесят разводов. Семья умирает. Прежние ценности сознательно убиваются. В вашей России, так же как и везде в цивилизованных странах, растет поколение инфантильных беспомощных уродов. При похожей статистике разводов вырастает целое поколение, воспитанное без отцов, беспомощных в большинстве слюнтяев, – «прости меня, Серый!» – это не вслух. – Большинство – потому что с каждым новым поколением удельный вес таких людей в обществе увеличивается. Куда это поколение людей, воспитанных бабами, приведет наш мир? К рюшечкам, губной помаде под усами и модным панталонам? А знаете, почему так получается? Почему пропагандируется некая абстрактная «любовь» как конечная ценность и напрочь выбрасываются из внимания такие семейные понятия как «верность, уважение, доверие»? Потому что корпорациям невыгодно сохранение семьи, как общественного института. На словах они – за семью, за помощь молодым родителям, но посмотрите, нужно ли им это? Одной семье нужен один холодильник и один дом. А разделив ее, мы приходим к тому, что ей понадобится два дома, два холодильника, двойной запас продуктов. Вот так просто рынок потребителей увеличивается разом вдвое! И прибыль тоже. Но конечный итог этой деятельности – деструктивный. Сейчас снимем пенки и получим цивилизацию инфантильных неврастеников? Я не хочу видеть своих потомков в числе этих уродцев. И это куда важнее полетов на Марс. Ваша, советская экономика, изначально построена по другому принципу – ее цель не получение прибыли, а удовлетворение спроса. То есть какието отдельные отрасли и предприятия могут быть некоторое время и убыточными – не страшно. Важно то, что при таком образе хозяйствования нет нужды в стремлении к искусственному увеличению рынка, и значит, семья останется в прежнем виде…

– Семья – ячейка общества, говорил Ленин, – перебил меня Карнаух.

– Я с ним не знаком настолько, – пожал я плечами. – Ктото занимается благотворительностью, спасает тигров или учит писать негритосов в Ботсване и Лесото. Я же хочу сохранить такое явление как семья. И полететь к Марсу. Разве это плохо?

– Сумбурно все. Молодость, метания. Но направление верное, – вздохнул Карнаух и начал собираться: – Пора мне, Зак. Придумайте место, где станете хранить свое золото.

Расстались мы оба очень довольные состоявшимся разговором.

А на бирже разгоралась тихая атака на Occidental Petroleum: сотни мелких инвесторов принялись продавать бумаги компании, маленькими пакетами, все ниже и ниже опуская котировки акций. Серый как обычно разложил операцию на тысячу составляющих – чтоб не видно было, чьи уши торчат за атакой. Упавший в Персидском заливе самолет и последовавшая за тем обостренность и громкое бряцанье оружием способствовали, с одной стороны, некоторому росту цен на сырую нефть, а с другой – основательно подорвали стоимость акций компаний, имевших интересы в этом регионе. Под эту лавочку Серегин выпад в сторону небольшой американской компании выглядел безделицей и оставался незамеченным до самого взрыва на платформе Piper Alpha.

Мне пришлось отложить обещанную прессконференцию, потому что интерес к ней у прессы моментально испарился. Новости в этом мире вообще скоротечны, а новости, вызывающие коммерческий интерес – втройне. На фоне катастрофы c платформой, сбитого самолета и армянской забастовке в СССР мои заявления канули бы в Лету еще раньше, чем я успел бы произнести хотя бы чтото внятное.

Авария на нефтяной платформе произошла в среду, акции компании упали сразу на девять процентов, в четверг еще на четыре, и в пятницу – на семь. А уже в следующий понедельник Арманд Хаммер собрал конференцию и сообщил общественности, что контроль над компанией переходит в руки группы инвесторов, чей консолидированный пакет составил почти шестьдесят процентов голосующих акций. Господину Хаммеру была выплачена приличная премия. Его «золотой парашют» оценивался Forbes в шестьдесят миллионов долларов.

Выброс нефти в акваторию Северного моря какимто образом свели к смешному минимуму – экспертная комиссия оценила размер страховых выплат всего лишь в триста миллионов долларов. Первоначальная оценка называла три миллиарда, но после пересчета и окончания истерии, выяснилось, что ущерб не так велик, как представлялось. Погибших тоже оказалось не полторы сотни, как «помнил» Фролов, а только семеро и двое из них были спасателями, случайно утонувшими в неспокойном море. Видимо не зря Луиджи арендовал домик близ Керкуолла – люди, там поселившиеся, свою задачу выполнили.

Я послал Серому поздравительную открытку с видом на норвежские фьорды.