Друиды

В археологии столь простые и слабые аргументы редко считаются доказательными, и потому этот аргумент также кажется нам подозрительным. Однако мне нечего добавить к тем критическим замечениям, которые уже высказывались по этому поводу. Ибо доктор Мух, обсуждая статью Покорного, тут же обратил внимание[277] на то, что отсутствие признаков почитания дуба в отдельной стране не является безусловным доказательством отсутствия этого культа в прошлом, поскольку это отсутствие могло явиться следствием утраты дубом своего священного характера из-за, например, изобилия этого дерева по принципу «знакомство вызывает неуважение». Доктор Гольдман сделал следующий шаг

[278] и оспорил основные предпосылки Покорного, указав на то, что некоторые следы почитания дуба все-таки отмечаются в Ирландии, например, дуб св. Бригиты и «церкви дуба», которые, возможно, стояли на месте древних священных рощ[279]

. Что же касается Британии, то встает вопрос: не следует ли признать дубовые ветви, покрывающие дубовый гроб в захоронении бронзового века из Гристорпа, знаками особого, и в данном случае докельтского, почитания этого дерева? И наконец, замечательный ученый доктор Райс Холмс дополнил эту критику замечанием[280], что, даже если приведенные Покорным факты верны, сам вывод нельзя назвать логичным, поскольку они доказывают только лишь то, что кельты, завоевавшие Ирландию и, несомненно, почитавшие дуб, оказались не в состоянии навязать культ дуба местному населению.

Иногда утверждают, что если друиды были кельтскими жрецами, то они должны были присутствовать повсюду, куда только не доходили кельты, а не лишь в одном углу кельтского мира.

Я готов признать практически доказанным, что у некоторых кельтских народов не было друидов, хотя это иногда и оспаривают[281]

. По моему мнению, взвешенное суждение Цезаря о друидизме является достаточным основанием для распространенных представлений о том, что сфера влияния друидов ограничивалась Галлией и Британскими островами. Если бы Цезарю было известно, что друиды живут в Цизальпинской Галлии, где с ними должны были познакомиться римляне, он, конечно же, существенно сократил бы подробный рассказ о них или же вовсе не стал включать его в свои «Записки…», так как, на мой взгляд, они предназначены для читателя, совершенно ничего не знающего о друидах. Более того, если бы друиды жили в Италии, в долине Дуная и в Испании, в нашем распоряжении имелось бы несколько источников информации об этих жрецах, а не одно лишь сочинение, на котором основывают свои сообщения все остальные писатели, упоминающие друидов, ибо, хотя о друидах писали наряду с Цезарем еще 17 авторов, можно со всей определенностью показать, что ни один из них не пользовался какими-либо другими источниками и ни у одного из них мы не найдем ни малейшего намека на то, что друиды жили за пределами Галлии и Британии.

Однако в таком случае встает вопрос: можно ли представить себе такое положение дел, при котором друиды составляли исконно кельтское сословие, но вместе с тем жили лишь среди нескольких кельтских народов, не являясь общенациональным достоянием? Как мне кажется, такая ситуация не только вполне представима, но было бы очень странно, если бы это было не так. Изначальной областью расселения кельтов были широкие пространства между Швейцарией и Венгрией, в которых сплотилась в единое целое латенская культура, а их население, хотя его связывали узы общего языка и общей культуры, вовсе не составляли гомогенное единство. В период экспансии кельтоязычных племен, происходящих от смешанных рас, очевидно, существовала возможность резкого разрыва в обычаях по мере того, как различные сообщества отдалялись от основного ядра. Отсутствие расовой гомогенности вызывалось не только различными тенденциями, разделяющими каждую отдельную волну переселенцев изнутри, но и различными новыми влияниями, которые переселенцы испытывали на новых местах расселения. Ввиду этой возможной разобщенности кельтов было бы неуместно требовать от них каких-либо общих, универсальных принципов религиозной организации, и мы вполне можем представить себе, что стадия религиозного развития, для которой характерна фигура короля-жреца, сменялась стадией, для которой свойственна особая жреческая прослойка, в разное время различными путями у различных кельтских племен.

Поэтому нам ничего не остается, как встать на сторону здравого смысла и предположить, что могущественное и обладавшее сложной организацией друидическое жречество в Галлии является исконно кельтским установлением. Повторим простейший и самый весомый довод в пользу этого мнения: галлы на вершине своих успехов никогда не потерпели бы проникновения в их общественную жизнь иноземной жреческой касты, способной установить столь полный контроль и над светской, и над религиозной сферой.