Дружелюбные

– Я так толком и не узнала, что именно они сделали, но нам не разрешают с ними общаться, и папа говорит, что если бы каждый действительно получал по заслугам, то дядю Мафуза ждал бы расстрел, виселица или электрический стул. Все, ну, то есть мои тетки, хором говорят: ничто не заставит их снова пригласить Мафуза или Садию к себе в дом, и это очень странно. Потому что во всем остальном они с папой в жизни не согласятся. Ну, вот и на месте. Как вы будете добираться до дома?

– Вы очень добры, – сказал Лео. – Надеюсь, я вас не отвлек от чего-нибудь важного.

6

Крыло больницы, которое он отыскал, помимо множества сбивающих с толку синих указателей, недавно обзавелось новым кирпичным фасадом с пандусом для колясочников, однако внутри узкие коридоры и окна с металлическими коробками и переплетами выдавали былую суть здания: в свое время его переоборудовали из наскоро возведенных в войну казарм. Как во всех таких заведениях, там сильно пахло дезинфицирующим средством – острым приступом желания от чего-то избавиться; в этом запахе ничего не было от реальной чистоты, лишь напоминание о том, что совсем недавно случилось нечто неожиданное.

Вокруг толпились семьи посетителей, несколько ветхих пациентов в халатах и тапочках шли покурить на улицу, двое ребятишек несли букеты желтых хризантем, а прямо посреди коридора сидела в больничном кресле-каталке пожилая женщина, жалкая и покинутая, выжидательно пялясь в пространство; ее, наверное, надо было забрать или вернуть на место, как томик словаря в публичной библиотеке. Лео нашел палату матери и подумал, что надо было тоже что-нибудь захватить. Букет хризантем. Или винограду.

Мать сидела на кровати в ночной рубашке и накинутой на плечи шали. Правая рука – под толстым гипсом, из-под которого любопытными зверьками торчали кончики пальцев. Выглядела она чистенькой и розовощекой, с копной непривычно седеющих волос вокруг лица, и при виде сына радостно улыбнулась:

– Вот это да! Что ты тут делаешь?

– Тебя пришел повидать. Решил, что тебе скучно.

– Твой отец только что ушел, – сказала мать Лео. – Он знал, что ты приедешь?

– Должен был знать, – бездумно ответил он. – Я приехал вчера вечером. Мы договорились встретиться тут. А что случилось?

– О, как он меня порой бесит! – пожаловалась она. – Вышел чаю попить, наверное. Представь – ни слова о том, что ты придешь!

– Наверное, хотел сделать тебе приятный сюрприз, – предположил Лео. – Но что это? С тобой-то что стряслось?

– О, не знаю… – Она не без усилия приподняла перебинтованную руку. – Так глупо вышло. Думала, просто ударилась, ушибла, а потом… жуткая боль, и твой отец сказал, что я ее сломала. Никогда не думала, что сломать руку так легко. Ты…

Но тут она стала смотреть в пустоту, и Лео вспомнил: должно быть, получила большую дозу морфина.

– Я приехал вчера, – повторил он. – Поздно вечером, иначе бы пришел. Я познакомился с новыми соседями!

Он не был уверен до конца, но взгляд Селии снова сделался осмысленным, и она улыбнулась слегка одурманенной улыбкой. Из окна палаты виднелся больничный двор с декоративным вишневым деревом. У дальней стены на скамейке сидел мужчина в твидовом пиджаке и читал книгу.

– Ко мне идут и идут, – говорила его мать. – Идут и идут. Вчера были Кэтрин и Джош. Это они принесли цветы.

Лео решил, что вряд ли его бывшая жена и сын приходили вчера, но лишь ободряюще кивнул.

– Она милая девушка, – сказала Селия. – Конечно, все из-за твоего отца. Он очень строг тут со всеми: говорит, что надо делать, как лечить. Думаю, – она резко замолчала и подавила смешок, – они его попросту побаиваются. Хорошо, когда за твоим здоровьем следит строгий профессионал. Он хороший врач.

– Надо было принести цветов, – сказал Лео.

Кажется, мать удивилась.

– Надеюсь, ты приехал не издалека, – дружелюбно сказала она. – Я бы очень огорчилась, если бы создала тебе проблемы. Очень рада была тебя повидать.

– Мама, я только пришел! – сказал Лео. – Я приехал на пару дней, чтобы тебя навещать.

– О, как мило! – воскликнула мать. Она, кажется, смогла сконцентрироваться, и теперь, увидев сына, по-настоящему просияла. – Ты приехал нарочно ради меня? Я чувствую себя нормально. Пробуду в больнице еще пару дней.

– Ну, я еще тут. Есть хочешь?

Вопрос оказался выше понимания Селии. Она, точно пробуя, увлажнила губы и провела по ним языком. Но затем опустила глаза и, наклонив голову, покачала ею, точно маленькая девочка, не желающая выдавать свои тайны.

– Ты когда-нибудь бывал в больнице? – спросила Селия тоном праздного любопытства. – Как я? Смотрите-ка – а вот и мой муж!

Лео спросил себя, кем она его считает. Никакого «папы»: она говорила о нем, точно о почетном госте на приеме, который решил обменяться парой теплых слов с маловажным незнакомцем. Но ее внимание было острее, чем он думал: спустя несколько секунд раздался нетерпеливый стук в дверь, закрытую Лео, и вошел отец с пакетом снеди из ресторанного дворика «Маркс энд Спенсер».

– Добрался, значит, – добродушно сказал он. – Я и забыл, что у тебя нет машины. Ну, как больная?