Друзья бога

— Но почему я, почему? Кто я такой? — только и смог произнести он.

— Происхождение человека не всегда определяет величие его деяний. Да, история твоего рождения покрыта тайной, постичь которую ни я, ни кто-либо другой пока не смог.

— Меня нашли на берегу моря младенцем, — произнес Андреа с детства знакомую фразу. — И приютили в монастыре. Это все, что известно. Это же вы мне говорили всегда.

— Это почти все, что известно о тебе. Но не все.

— Что вы хотите сказать? Есть еще что-то? — Андреа даже привстал с кресла.

— Да, тебя нашли на берегу, — кивнул Марео. — Но не просто на берегу. Море прибило шлюпку, в которой спал младенец, завернутый в шелковую пеленку. Там же в шлюпке был сундук, полный золотых монет.

Аббат с некоторым трудом встал и подошел к большому шкафу в глубине каюты. Распахнув его, он жестом позвал Андреа.

— Вот он, этот сундук, это твое золото. Монастырь хранил его, чтобы, когда ты вырастешь, дать тебе образование и капитал для начала жизни, если ты не посвятишь свою жизнь служению Господу. Но провидение распорядилось так, что о тебе заботятся высшие силы. Это твое.

— А что пеленка? Может, там есть хоть вензель, или вышито мое имя, или…

— Милый мальчик, я вижу, что во время учебы ты читал романтические книги. Нет там ничего. На сундуке есть некий вензель, но он не дает разгадки, скорее всего это простое украшение. Даже никакой мысли для поиска. Прости. Удовлетворись тем, что ты избранник Неба.

— Но ведь меня мог несколько раз убить этот самый проклятый Змей!

— Но ведь не убил? — Марео хитро глянул на Андреа. — И потом, кто знает, он хотел убить тебя или спасти? Например, сегодня ты ведь потерял реликвию, да?

— Да. И я не знаю, как оправдать теперь смерть моих товарищей, погибших в поисках этой реликвии. Как оправдать те физические и духовные муки, что они перенесли. Как я оправдаюсь перед Генри Морганом? Это позор для меня!

— А теперь послушай меня, мальчик мой. Ватикан — это не только папа Климент и его кардиналы. Внутри высших кругов церкви существует много разрозненных, а порой и противоборствующих орденов. Не буду тебе давать урок христианской конспирологии, скажу лишь одно. Орден Золотой шпоры,[91] очень могущественный, считает своим долгом собирать святыни всего мира, дабы они служили церкви. Но иногда рвение в вере, не подкрепленное знанием, приводит к беде. И особенно неумно не верить легендам других народов. Это по настоянию ордена Морган отправил тебя в экспедицию. Жаль, что я не знал. Собрав в одном месте все двенадцать нефритовых черепов, можно вызвать силы тьмы на землю. Так что вопрос о том, хотел ли тебя убить Змей или спасти, остается открытым. Если ты в спокойном состоянии духа вспомнишь все случаи, когда нападало чудовище, возможно, ты сделаешь интересные выводы.

— Но ведь все равно гибли люди! Нельзя спасать одного за счет других!

— Оставь мораль Змея — Змею. Пусть тебя не мучают угрызения совести. — Марео наполнил бокал вином и медленно выпил. — А сейчас отдохни, мальчик мой. Мы возвращаемся в Порт-Ройаль.

— Вы должны остановиться на моей вилле! Вам тоже нужен отдых. — Андреа вспомнил безоблачную жизнь в монастыре, беседы с аббатом, учебу и, ему захотелось заплакать. И еще хотя бы один раз взглянуть на море со склонов Амалфи.

Тяжелый вязкий сон моментально охватил Андреа, как только он добрался до свой койки в гостевой каюте. Сначала сон был просто черным и безысходным, но потом яркие сновидения стали будоражить душу молодого человека. Снежная равнина с идущим по ней караваном, девушка у пруда с лебедями и лица родителей, которых он никогда не видел. А потом в сон пришел кот и стал мурлыкать. А потом наступило утро, и резкие лучи зимнего тропического солнца ворвались в иллюминатор его каюты. Андреа проснулся и понял, что он проснулся в другой жизни. Что все, что до сих пор с ним произошло, имеет новый смысл, и его задача — понять.

Глава 22

Вспыхнут, ли звезды — я вспомню, что прежде блисталиЭти же звезды. А выйду случайно к парому, —Прежде — подумаю — эти же весла плескали…Будто о жизни и думать нельзя по-другому!Ты говоришь, говоришь, как на родине луннойСнег освещенный летел вороному под ноги,Как без оглядки, взволнованный, сильный и юный,

В поле открытое мчался ты вниз по дороге!Верил ты в счастье, как верят в простую удачу,Слушал о счастье младенческий говор природы, —Что ж, говори! Но не думай, что, если заплачу,Значит, и сам я жалею такие же годы.Николай Рубцов