Друзья и соседи

— Неужели Иван? — тихо спрашивает полковник.

— Точно.

— Погоди, погоди… Кольцов?

— Кравцов.

— Виноват. Ошибся. Живой?

— Похоже, что так…

Полковник Бородин выпрямляется в кресле.

— Приказываю положить бритву.

— Есть положить бритву, — исполняет приказ Кравцов.

Полковник Бородин крепко жмёт ему руку и обнимает его. Часть мыльной пены остаётся на лице у Кравцова. –

Мастера и клиенты с интересом наблюдают за происходящим, а миловидная девушка-парикмахерша говорит сидящему в её кресле длинноволосому парню:

— Вот у нас какие мастера. Их не только благодарят, их даже целуют,

— Это я в дальнейшем учту, — говорит парень.

— Перебьюсь, — смеётся девушка, — с меня хватит и благодарности.

А Кравцов тем временем уже приступил к работе. Скажем прямо, если бы он в таком темпе обслуживал всех клиентов, не висела бы его фотография на доске Почёта и не написал бы о нём журналист, потому что ему надоело бы сидеть и ждать, пока мастер медленно, как во сне, правит бритву и говорит, говорит…

Однако у полковника Бородина нет претензий к старому мастеру. Он не проявляет нетерпения. Полковник не только слушает, он сам задаёт вопрос за вопросом, улыбается, хлопает себя по коленям, и видно, что он в отличном настроении.

— Удивительно устроена жизнь, — говорит Бородин. — Гора с горой не сходится, а человек с человеком… Надо же, прилетел в командировку — и сразу такая встреча.

— Это уж действительно, — соглашается Кравцов. Он выдавливает из тюбика крем и взбивает новую порцию белоснежной пены.

— Подходящий вы себе энпэ выбрали, — говорит Бородин, — в самом, можно сказать, центре Москвы. Стой, работай, в окно поглядывай и песню пой — «Где же вы теперь, друзья-однополчане, боевые спутники мои?»

— Город велик. Громко петь придётся, — улыбается Кразцов. — Помните, товарищ полковник, как меня прозвали?

— Ещё бы не помнить… Сегодня в парке культуры в шестнадцать ноль-ноль состоится встреча ветеранов. Я считаю, вам надо пойти, Иван Тимофеевич. Вы же ветеран.

Кравцов пожимает плечами.

— Ну мне-то зачем?… Я ни ротой, ни взводом не командовал, в разведку не ходил…

— Отставить такие разговоры. Каждый делал своё дело. Так что «сочтёмся славою, ведь мы свои же люди».

— Вообще-то конечно…

Кравцов замолчал. В три часа у него пересменка, и он вполне может успеть. А если и правда пойти? Как знать, возможно, ему посчастливится встретить сегодня кого-нибудь из тех, кого встречал на военных дорогах.

— Прикажете освежить, товарищ полковник?

— В обязательном порядке, — сказал Бородин и загодя зажмурился. — Огонь!

Кравцов взял пульверизатор с резиновой грушей и, ведя руками из стороны в сторону, выпустил длинную душистую «очередь». Было похоже, что в руках у него автомат и идёт тот жаркий бой, который стал его последним боем, А после было забытье, долгие месяцы а госпитале и затем робота, дело, которому он по мере своих сил служит и поныне.

— А теперь принимаю огонь на себя! — весело сказал Кравцов и тоже немножко освежился одеколоном,

Он при этом плотно закрыл глаза и потому не увидел удивлённых взглядов своих товарищей по работе.

У Кравцова стало легко на душе, Легко и радостно.

До встречи ветеранов оставалось целых полтора часа.

Это придумал Егоров

Как правильно сказал один поэт, мы с ним в поезде ехали, расставанья, говорит, и встречи — две главные части, из которых когда-нибудь сложится счастье.

Я хочу коротко осветить одну нашу встречу.

В моём рассказе имеется глазное действующее лицо, как в театре. Фамилию этого товарища я называть не буду и, как зовут, не скажу, не хочу подводить человека и создавать ему трудности на работе. Если бы я только одно его имя привёл — Сергей или, скажем, Анатолий, — кому надо, сразу бы сориентировались, потому что у народа сильная тяга к искусству, он стал очень подкованный. По телевизору то и дело передают детективы, и теперь почти каждый зритель по любой мелочи способен до глазного докопаться.

А сейчас перейду к делу.

Главное действующее лицо — участник битвы за Берлин, гвардии старшина, скажем, Егоров. Вообще-то его фамилия не Егоров, хотя в той битва, надо думать, немало Егоровых участвовало.

Егоров, о котором я веду речь, служит администратором в одном театре, в каком — не скажу. Условно сообщу — в детском театре, хотя он, конечно, не в детском работает, но это я для маскировки, Егорова я знаю хорошо, с ним войну прошёл, даже в одно время в госпитале лежал после ранения, С ним же вместе и победу праздновал. Что я могу про него сказать? Отважный, весёлый, политически грамотный, хороший товарищ.

О том, что он причастен к театру, я узнал случайно. Как-то пришёл с супругой, хотел попасть на новую постановку, на какую не скажу, билетов, само собой, в кассе ни одного. Дай, думаю, схожу к администратору, Подхожу — и кого же я вижу в окошке? Ротного старшину Егорова.

Не буду говорить, что получили мы с супругой места в ложу, что потом дома у нас посидели, проговорили до утра, товарищей вспомнили, и тут Егоров мне и сказал, что он теперь в столице вроде бы как начальник штаба.