Друзья Пушкина в любви и поэзии

Всё, раболепствуя мечтам тирана, даньК его ужасному престолу приносило:(…)И беспощадною косою подсекалоСамовластительство прекрасный цвет людей:Чудовище, склонясь на колыбель детей,

Считало годы их кровавыми перстами;Сыны в дому отцев минутными гостямиЯвлялись, чтобы там оставить скорби след —И юность их была как на могиле цвет….

И совершенно подмечено поэтом, что Европа, эта старая подлая, коварная, во все времена продажная калоша – Пушкин говорил, что Европа по отношению к России всегда была столь же невежественна, сколь и неблагодарна – эта компания трусоватых политиков и не менее трусоватых воинов действительно с надеждой обращала взоры на Россию. А правители Европы шептали потихоньку Русскому Царю, что если и будут вынуждены идти на Русь под скипетром Наполеона, то и в этом случае будут вроде бы как-то не очень сильно воевать. Эти заверения давали и прусский король, и австрийский император. Пруссаки воевали по-серьёзному, пока им не сломали хребет вместе с французской бандой, поляки бесчинствовали в Москве, а вот австрияки действительно смогли отсидеться и не вступать в серьёзные схватки.

Унылость на сердца народов налегла —Лишь Вера в тишине звезды своей ждала,

С святым терпением тяжёлый крест лобзалаИ взоры на восток с надеждой обращала…И грозно возблистал спасенья страшный год!

Да, тут поэт предельно точен. И точен он в следующем:

За сей могилою народов цвёл народ —О, Царь наш, твой народ, – могущий и смиренный,

Не крепостью твердынь громовых огражденный,Но верностью к Царю и в славе тишиной.Как юноша-атлет, всегда готовый в бой,Смотрел на брани он с беспечностию силы…Так, юные поджав, но опытные крылы,На поднебесную глядит с гнезда орел…И злобой на него губитель закипел.

В несметну рать столпя рабов ожесточённыхИ на полях, стопой врага не осквернённых,Уж в мыслях сгромоздив престол всемирный свой,Он кинулся на Русь свирепою войной…О провидение! твоя Россия встала,Твой ангел полетел, и брань твоя вспылала!

Ну и далее сказано справедливо о том, что в 1812 году Император во многом сумел побороть себя. И это заключалось не только в том, что он пообещал не вступать с агрессором ни в какие переговоры, пока последний солдат врага не будет вышвырнут за пределы России, но и в том, что, пересилив себя, вручил главное командование русским воинством Кутузову, хотя и приставил к нему в качестве соглядатая убийцу Павла Петровича, сановного уголовника Беннигсена.