Дух, брат мой

Мы еще долго беседовали с доктором и пили чай. Прихлебывая из чашки чуть теплый, хорошо утоляющий жажду напиток, попахивавший рыбьим жиром, я иногда в такт рассказу генерала кивал головой и обдумывал некоторые его фразы. Генерал не врал, когда рассказывал про переодевшихся моджахедов. С неделю назад прямо в центре Кабула я чуть не угодил к ним в руки. Дело было в четверг, самый базарный день. Несмотря на предостережения офицера безопасности, которые я счел дежурной формальностью, сразу после летучки у посла я двинул в город, так как накануне сам себе выдал зарплату. Пачка купюр, как говорится, жгла ляжку, и я рванул в Шахре-нау на Зеленый базар. Я настолько привык к мысли о том, что лично со мной ничего дурного случиться не может, что полностью в тот день утратил бдительность, оставив пистолет в «бардачке» машины. День был солнечный и слегка прохладный. Меня не насторожило даже то, что часть дуканов была закрыта, что обычно свидетельствует о готовящейся заварушке или теракте. Бросив авто возле лавки знакомого хазарейца и попросив его понаблюдать за машиной, спокойно пошел по левой стороны Чикен-стрит в сторону центра города, к кинотеатру Синема-парк. Дойдя почти до конца улицы, где на перекрестке располагались дуканы цирюльников, повернул назад, разглядывая витрины. Улица была почти пуста, почему-то было мало машин. Заглядевшись на понравившийся мне пузатый самовар, стоявший за стеклом витрины, я вдруг отчетливо почувствовал на спине пронзительный взгляд. Я аккуратно повернулся к витрине чуть боком, чтобы видеть то, что творилось за моей спиной. И вовремя. Метрах в двадцати от себя увидел четверых молодых людей в нетрадиционных для Кабула таджикских накидках, скрывавших от глаз их руки. На их головах красовались плоские шапки — пакколи, что тоже было диковиной для афганской столицы. Все они были почти гигантского роста, за метр девяносто, уж точно, то есть на несколько сантиметров выше меня. Поджарые, с загорелыми лицами. Что это чужаки, я понял сразу. Теперь оставалось проверить, не по мою ли они душу? Я медленно двинул назад к машине, но топать до нее оставалось еще почти с километр. Я проклинал себя за забытый в «бардачке» пистолет и потерю бдительности. Останавливаясь у витрин дуканов, я смотрел в стекло что делают идущие сзади люди. Они оставались ровно на том расстоянии от меня, на котором я их и обнаружил, вроде даже еще и приблизились.

Тот кто долго жил в Кабуле, хорошо знает, что дуканы составляют только фасад афганских улиц, а черные дыры ходов, ведущих из них во внутренние дворики — это такая клоака, что там человек может исчезнуть как иголка в стогу сена, и никто и никогда его уже не найдет. Нужно было что-то предпринимать, и в голову пришла единственная на тот момент здравая идея — зайти в один из дуканов, где находились хоть какие-нибудь покупатели, которые могли спугнуть моих преследователей. Но как назло все магазины были или закрыты, или пусты. Противный липкий страх капельками холодного пота полез под куртку, ближе к шее. Ну вот, наконец. В дукане есть кто-то живой. Я сделал три шага вниз, по ступенькам и зашел внутрь. У прилавка стояли еще два молодых человека, также очень подозрительного вида. Они ничего не покупали, и что самое противное, даже не разговаривали с владельцем торговой точки. Просто стояли и молчали, бросая взгляды на вход. Я также посмотрел на входную дверь и ужаснулся. Двое великанов блокировали вход, встав по обеим сторонам двери, а один спустился в дукан, встав за моей спиной.

— Дукандор, ну как покажи мне вон тот зонт! Я сам не ожидал от себя такой прыти и этих слов. Самым тяжелым, что продавалось в этом дукане, оказался именно зонт с толстой костяной ручкой, которой я намеревался воспользоваться как орудием в этой неравной борьбе. Не глядя, купил зонт и уже изготовился к тому, чтобы начать сопротивляться. Но вместо этого, неожиданно для самого себя, вдруг сделал гигантский прыжок к входу, и, выставив зонт впереди себя как штык на винтовке, опрокинул одного из блокировавших дверь. Дальше мысли не роились, а просто пульсировали в голове. Что делать? Бежать к центру улицы! Зачем? Не знаю! Я ждал выстрела в спину, но его не последовало. Еще один спринтерский рывок, и я уже у своей машины, выхватываю пистолет и смотрю назад. У дукана, где еще несколько минут назад стояли люди, никого нет. Никого нет и во всей округе. Мои преследователи, а также те, что находился в дукане, как испарились.

— Кто это были такие? Я обратился я к хазарейцу, который торговал с лотка возле моего автомобиля.

— О ком ты говоришь?

— Ну, эти четверо, с накидками?

— Никого не видел, тарджоман-саиб.

— Никого?

— Точно никого.

Я посмотрел хазарейцу прямо в глаза. Он отвел взгляд. Больше машину я на том месте не парковал. Мало того, мы быстро постарались от нее избавиться, продав ее бывшему хозяину моей квартиры в микрорайоне генерал-майору Гуляму Наби.