Дух, брат мой

80-х прикрывали южные подступы к Герату со стороны шиндантской дороги, сделал за это время головокружительную карьеру. В свои 39 лет он уже генерал-майор, командующий гератским корпусом и, что больше всего поразило — член ЦК НДПА. Да, с такими партийцами, пожалуй, не страшно ни в огонь, ни в воду. Вот что значит правильно улавливать дух времени, шагать в ногу с перестройкой. Помнится, году в 86-м, видел я его ребят в жиганских пиджачках и шароварах, восседавшими на подаренном нашими военными стареньком залатанном БТРе. Молодца Дауд-джан!

С уходом 7 февраля советских войск из Герата, война здесь сначала закончилась вообще, а потом усилиями таджиков стала разгораться с новой силой. Сам Дауд-хан был пуштуном, поэтому его неадекватное отношение к таджикскому войску Турана Исмаила понять было можно. Приход путиловцев в Герат означал бы для него потерю не только генеральских привилегий, но и всего его очень выгодного разностороннего бизнеса. Дауд издавна слыл «великим цветоводом», однако наезжать на его дружественную банду из-за какого-то мака никто не решался. Она была слишком многочисленна и, не в пример правительственным войскам, хорошо вооружена. На южном подъезде к Герату, на протяжении нескольких километров тянулись одно-и двухэтажные дома-кубики, в которых размещались бойцы его воинства. На крыше почти каждого дома стоял ДШК, а на блокпостах, размещенных около отходящих от трассы троп и тропинок, развернутые стволами к зеленке стояли турели ЗУшек. Повсеместно в Афганистане и военные, и местное население ласково называли их «Зико-як». «Зико» — трансформированное от ЗУ или ЗГУ, «як» — один. И неважно, какой модификации были зенитки, все они для афганцев были «зикояк».

По пути в город кто-то из группы задал Дауду вопрос о численности отрядов моджахедов, на что он ответил: «Может быть, для вас они и моджахеды, а для нас просто бандиты и контрреволюционеры. У них нет никакой перспективы одержать здесь военную победу. Мы полностью контролируем ситуацию в Герате, а к ракетным обстрелам все уже привыкли. Бандиты только и могут, что обстреливать предприятия и больницу. Но делают они это исподтишка, не решаясь подойти близко к городу. Мы не будем иметь к ним вопросов, если они перенесут свой огонь на наши посты и гарнизоны. Война есть война. Но зачем крушить школы и библиотеки?». С уходом «квое дуст» (сил друзей) — так афганские военные всегда называли наши воинские части и подразделения — исчез сам повод для войны, продолжал Дауд. Оппозиция не может предложить мирному населению ничего кроме войны, но уже между собой. «В уездах Обе, Кухсин, Гольранг, Паштун-Заргун сейчас идут кровопролитные бои между отрядами Турана Исмаила и гульбеддиновскими бандами. Турана поддерживает несознательное местное население, в основном таджики. А ИПА здесь ненавидят все поголовно. Так что, в конечном счете, если нам и придется встретиться в открытом бою с душманами, то это будут исмаиловцы. А гульбеддиновцев они и сами перебьют постепенно, — изрек генерал. — Дорога Тургунди-Герат разблокирована и безопасна, дорога на КПП Ислам-Кала, откуда каждый день возвращаются из Ирана группы беженцев, тоже открыта».

Уже сидя на броне, один из охранников генерала — боец невидимого фронта — рассказывал мне, что пламенная речь Дауда — вовсе не блеф, что в действительности в Герате, как ни в какой другой афганской провинции, люди восприняли призыв властей к национальному примирению как руководство к действию. Мирное население, сильно пострадавшее от советских БШУ, хочет жить спокойно и заниматься земледелием. Гератская долина — место благодатное. Воткни палку в землю, и через месяц на ней появятся листья, а через год — гранаты (плоды). В 86-м году после вашей «операции» в старом Герате, продолжал офицер, протоколы о перемирии подписали с властями семь авторитетных полевых командиров, отряды которых насчитывают в своих рядах девять с половиной тысяч человек. Сейчас под Гератом воюют, в основном между собой, чуть более шести тысяч душманов. Часть из главарей этих групп, а всего их 150 — уже подписали с МГБ Афганистана секретные соглашения. Часть банд очень пассивная. В основном действуют на нервы Туран Исмаил и отряды проиранской «Хезболлах». У Турана в банде, прямо как медом намазано, опять там французский журналист объявился. «Одного ваши ребята несколько лет назад подстрелили, так вот же, опять появляются, неугомонные. Ну да шайтан с ним, с этим журналистом, вот то, что у него в банде саудовский инструктор — это хуже. Наши люди в банде есть, они все шаги этого Шейха Абдуллы отслеживают и сообщают. Правда, с большим опозданием, поэтому и не можем его ликвидировать», — рассказал собеседник.