Дух демона

Роджер ожидал, что барон вернется поздним вечером, и был немало удивлен, когда заслышал его шаги. Солнце еще только опускалось за горизонт. Роджер вышел ему навстречу, надеясь, что все прошло благополучно, но надежды парня рухнули, едва он увидел пыхтящего и сопящего Рошфора Билдебороха. Лицо старика побагровело от прорвавшегося гнева.

— За все годы мне еще не доводилось встречать более отвратительного человека, не говоря уже о том, что он именует себя святым отцом! — грохотал барон по дороге из передней в кабинет.

Барон плюхнулся в свое любимое кресло, но тут же вскочил на ноги и стал расхаживать по кабинету. Роджер, помешкав и подумав, что в таком состоянии барон вряд ли усидит на одном месте, тихо опустился в кресло сам.

— Он вздумал мне угрожать! — кипел барон Билдеборох. — Мне! Палмарисскому барону, другу его величества Дануба Брока Урсальского!

— Что он сказал?

— Все началось весьма пристойно, — сказал Билдеборох. — Весьма вежливо. Эта тварь Де'Уннеро начал высказывать надежды, что он сумеет плавно войти в жизнь Сент-Прешес. Он сказал, что мы могли бы действовать рука об руку…

Билдеборох умолк, и Роджер затаил дыхание, понимая, что сейчас последует самое важное.

— …невзирая на явные недостатки и преступное поведение моего племянника! — взорвался барон, топая ногами и молотя руками воздух.

Здесь силы разом оставили барона, и Роджер, быстро подскочив к нему, помог старику дойти до кресла.

— Гнусный пес! — продолжал Рошфор. — Уверен, что он еще не знает о гибели Коннора. Но ничего, скоро узнает. Представляешь, он предложил простить Коннора, если я дам ему честное слово, что в дальнейшем мой племянник будет более осмотрительным. Простить Коннора!

Роджеру стоило немалых сил успокоить старика. Он опасался, что барон чего доброго умрет от гнева. Лицо Рошфора Билдебороха пылало, налитое кровью, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Самое лучшее, что мы можем сделать, — это отправиться к королю, — спокойно произнес Роджер. — У нас есть союзники, с которыми новому настоятелю не справиться. Мы не дадим очернить имя Коннора. Да, мы сможем переложить вину за случившееся на плечи истинных виновников.

Эти слова в значительной мере успокоили барона.

— Едем немедленно, — сказал он. — Прямо в Урсал, на полной скорости. Скажи моим слугам, чтобы приготовили карету.

Де'Уннеро ничуть не заблуждался по поводу барона Билдебороха. Он специально повел себя так, чтобы побольше узнать и о самом бароне, и о его политических воззрениях. Де'Уннеро считал, что успех его маневра превзошел все ожидания. Недовольство Билдебороха ясно показывало, что и он может оказаться открытым врагом церкви, причем более опасным, чем его племянник или покойный Добринион.

Де'Уннеро был достаточно сметлив, чтобы понимать, на кого в случае чего ляжет вина за устранение источника этих опасностей.

Вопреки собственным словам, произнесенным на встрече с бароном, Де'Уннеро прекрасно знал о смерти Коннора Билдебороха. Знал он также и том, что какой-то юнец доставил тело Коннора в Палмарис вместе с телом другого человека, одетого в сутану Абеликанского ордена. Вот она, цена вашей ошибки, отец-настоятель, — раздраженно подумал Де'Уннеро. Как он ни просил, Маркворт не послал его на поиски камней. Если бы он, Де'Уннеро, отправился искать Эвелина, все это давным-давно бы кончилось: камни вернулись бы в монастырь, а сам Эвелин и его дружки были бы мертвы. И этот Билдеборох не был бы как кость в горле ни у него, ни у церкви!

А теперь Маркворт и себе, и церкви создал изрядную помеху. Де'Уннеро успел порасспросить некоторых здешних монахов, а также собратьев из Санта-Мир-Абель, которые своими глазами видели, как тогда, во дворе Сент-Прешес, дело едва не дошло до сражения. Все они в один голос утверждали, что барон Билдеборох относился к Коннору как к сыну. Вина за убийство, несомненно, была возложена на церковь, и барон Билдеборох, чье влияние простиралось далеко за пределы Палмариса, отнюдь не собирался молчать об этом.

Нового настоятеля ничуть не удивило, когда один из братьев его эскорта, посланный на разведку, вернулся и сообщил, что карета барона выехала из ворот Чейзвинд Мэнор и направилась по прибрежной дороге на юг.

Остальные шпионы Де'Уннеро подтвердили эти сведения. Один из них утверждал, что в карете находился барон Билдеборох.

Де'Уннеро ничем не выдал своих чувств. Он оставался спокойным и как ни в чем не бывало провел все требуемые ритуалы вечерней молитвы. После этого он довольно рано удалился к себе, сославшись на усталость после дороги. Причина была вполне понятной и ни у кого не вызвала подозрений.

— А вот здесь у меня есть преимущество даже перед вами, отец-настоятель, — произнес Де'Уннеро, глядя из окна в ночную тьму. — Я обойдусь без подручных.

Де'Уннеро снял балахон сутаны и переоделся в облегающий костюм из черной материи. Потом он поднял оконную решетку и спрыгнул вниз, исчезнув среди теней. Вскоре он оказался за пределами монастыря, сжимая в руке свой любимый самоцвет.