Дух города

Правда, сейчас жить веселее. Интернет, кино, сериалы. А раньше только книжки, и изредка можно было сходить в кинотеатр. Никаких развлечений. Еще в советское время я периодически устраивалась работать. Тогда с этим полегче было. С четырнадцати лет можно было официально работать. Да и зарплату платили. Помню, ученицей на ткацкий завод пошла, и неплохо так платили. Вполне можно было жить. А сейчас такой возможности нет. Так что в последние годы тяжело, — она вдруг встряхнулась и, постаравшись придать бодрости своему голосу, посмотрела на меня, — да что я все ною! Тебе, думаю, это не очень интересно. В принципе, все неплохо. Живу — и ладно. А теперь, надеюсь, все будет еще лучше.

— Нет, нет, мне, правда, интересно! — Постарался я как можно убедительней показать свою заинтересованность. Мне и в правду было очень интересно, да и надежда хоть по крупицам собрать полезную информацию, которая мне поможет в будущем, не покидала меня.

— Ну ладно. — Она с подозрением посмотрела на меня, но увидев мои кивки продолжила, — Соскучилась я что-то по людям и по нормальному живому общению. Вот на тебя все и вывалила. А по делу: мне трудно что-нибудь толковое рассказать о том, как быть хранителем, и зачем. Думаю, из меня получился плохой хранитель. Слишком много своих проблем постоянно приходится решать. Я уже думала над этим. Наверное, Дух все-таки ждет от своих хранителей каких-то более важных дел, чем решение личных проблем. И мне как-то совестно, что я использую воду для своих целей, и ничего не даю ему взамен. Не знаю. Я вот думала: появится целитель, он поможет и объяснит. И тогда от меня будет толк. Неприятно быть столько лет приживальщицей. Может, еще и поэтому источник с водой у меня практически иссяк. Правда, я смотрю, пока тебе самому нужна помощь, — она улыбнулась, — но я слышала, что Дух передает знания и информацию своему целителю.

— Я сам надеюсь на это. Ни черта не понимаю пока. Да и события как-то все несутся и несутся куда-то. Не успеваю толком все обдумать и понять, как быть дальше, — признался я. Мы замолчали, задумавшись каждый о своем. Как-то совсем неожиданно у нас наладился откровенный разговор. Но я старательно сдерживал себя, чтобы не начать тоже жаловаться на судьбу, в ответ на ее откровения. — Хотя ты, конечно, права, все не так уж плохо, и надо просто верить в лучшее.

— Надо, но иногда просто опускаются руки. Однако, выход всегда можно найти. Знаешь, я пару лет жила совсем в нищете. А потом стала брать плату за проход через двери. Сначала стыдно было, неприятно. Но жить на что-то надо? — Она грустно развела руками и посмотрела на меня ища поддержки.

— Да не переживай ты так, — постарался успокоить ее я, — Все нормально, я понимаю. А дальше только лучше будет. Вот, здоровье тебе поправили. Теперь воду не надо будет пить, взрослеть начнешь. Твоя жизнь уже меняется.

— Спасибо. Мне как-то в жизни не очень везет на хороших людей. Или, может быть, это просто участь хранителей — общаться с подлецами. Ведь обычные люди о нас и не слышали. Вот скажи, почему так?

— Не знаю. У меня в окружении много хороших людей. У мамы друзья почти все хорошие. Они врачи. Им, наверно, положено быть такими. Не все чуткие, но никто не бросит в беде.

— Завидую я тебе, — она печально вздохнула.

— Не завидуй. У тебя еще все будет. Теперь, когда ты избавилась от главной проблемы, своей болезни, все должно наладиться, постарался как можно убедительней улыбнуться ей.

— Спасибо тебе, ты такой добрый. Я уже и забыла, что люди бывают такими, — она всхлипнула, — ну вот, как так жить, когда — чуть что, слезы текут? А мне же, наверное, семьдесят лет уже скоро будет!

— Да нормально, еще пару лет, и организм перестанет выбрасывать все эти коктейли гормонов в твою кровь, сразу станет легче. Сам совсем недавно был подростком. Мог и заплакать ночью, почти без причины, — признался я в ответ.

— Я последнее время с Шато много общалась. Как-то так получилось, что он один оказал мне помощь, когда стало совсем плохо. Аля не обращала внимания, хотя раньше мы с ней и были подружками, а вот Шато обратил. Последний год именно он выделял мне воду, и много рассказывал о своей деятельности хранителя. Вот с кем тебе надо было пообщаться. Мне кажется, он, единственный среди всех хранителей, был на своем месте. А то гадкое, что про него рассказывают, это все вранье!

— Да, я уже понял. Я успел с ним поговорить. Правда, совсем немного, но мне и этого хватило, чтобы понять, что он не является воплощением зла, как о нем говорил Дед.

— А вот я Деда терпеть не могу. Он может с улыбкой смотреть, как я буду умирать, и не протянуть руку. Ты заметил, как на балу все лебезят перед хранителями?

— Я там Деда не видел, но с Алей они общались очень вежливо и осторожно.