Дух Меркурий

«Die Traumdeutung» — это, как представляется, самая значительная и вместе с тем самая спорная работа Фрейда. Если для нас, тогда молодых психиатров, с выходом в свет она стала источником озарения, то для наших старших коллег — предметом насмешек. Как и в случае с выявлением присущего неврозам характера одержимости, с выработкой понимания сновидений как важнейшего источника информации о событиях, удерживаемых бессознательным, когда оказалось, что сновидение — это via regia[800]

к бессознательному, Фрейд вызвал к жизни прошедшее и позабытое, ценность чего, как полагали ранее, утрачивается навсегда. В древней медицине, равно как и в древних религиях, сновидениям, как известно, отводилось важное место, им придавали достоинства оракула. И нельзя не воздать должное мужеству ученого, сделавшего предметом серьезной дискуссии такую непопулярную в его среде вещь, как сновидения. То, что нам, молодым психиатрам, импонировало больше всего,— это не предложенные метод или теория, представлявшиеся нам в высшей степени спорными, а то, что кто-то вообще осмелился основательно заняться изучением сновидений. В результате был открыт путь к пониманию внутренней картины формирования галлюцинаций и фантасмагорий при шизофрении, описываемых до тех пор лишь в виде совокупности внешних проявлений. Кроме того, исследования сновидений стали ключом к ответам на многие вопросы из области нормальной психологии и психологии неврозов. Великой заслугой «Traumdeutung», имеющей весьма далеко идущие последствия, стало именно то, что сновидения снова стали предметом дискуссии

Учение о вытеснении нашло свое дальнейшее применение в теории остроумия, что выразилось в появлении сочинения «Witz und seine Beziehung zum UnbewuBten»[801]

(1905), читать которое доставляет удовольствие, как и похожей на него работы «Psychopathologie des Alltagslebens»[802] (1901), также поучительной и приятной для чтения книги, доступной и неспециалистам. Попытка применить учение о вытеснении к первобытной психологии в работе «Totem und Tabu» (1912) оказалась менее успешной, ибо использование понятий психологии неврозов для анализа первобытных воззрений не столько объясняло эти последние, сколько слишком хорошо высвечивало слабость первых.

Одним из последних объектов применения учения о вытеснении стала религия («Die Zukunft einer Illusion», 1927). Если в том, что написано в «Totem und Tabu», можно найти много приемлемого, то, к сожалению, сказать того же об этой работе нельзя. За автора становится просто больно, когда замечаешь недостаточность его познаний по части философии и религии,— причем это совершенно не зависит от того очевидного обстоятельства, что ему никак не удается ухватить суть всего религиозного вообще. К концу жизни Фрейд написал сочинение о «человеке Моисее»[803], предводителе Израиля, которому не суждено было ступить на землю обетованную. То, что Фрейд сделал предметом своих размышлений Моисея, не могло быть у такого человека, как он, случайным.